Серебряные крылья любви

Глава 15-16

Разумовский, подпирая одной рукой голову, дрожащими пальцами второй руки пытался в очередной раз налить в бокал коньяк из бутылки. Но руки сильно тряслись, и он проливал янтарный напиток мимо. Тонкая, ароматная струйка алкоголя стекала по стенкам бокала, и расплывалась большим коричневым пятном на белоснежной шёлковой скатерти.

— Что, плохой день? — раздался нежный женский голосок над его головой.

Он медленно поднял глаза, на возникшую перед ним в полумраке помещения фею. Яркая блондинка высокого роста, в узком чёрном платье, пикантно облегающим её стройную фигурку, с распущенными по плечам волосами, завитыми в тонкие колечки локонов, стояла перед ним. Её ручка упиралась в бок. Она смотрела на него с улыбкой.

— Что-то в этом роде, — тихо произнёс Олег вслух.

— Позволишь, сесть за твой стол?

Он небрежно махнул рукой. Девушка присела напротив него и, положив нога на ногу, подозвала к себе официанта.

— Бокал Мартини Bianco, будь добр, дружок, — произнесла она мелодичным голосом.

— Одну минуту, Дарьяна Аркадьевна, — молодой человек сорвался с места, и ровно через минуту, поставил перед ней коктейльную рюмку с прозрачным напитком, нежного соломенного оттенка и двумя оливками на шпажке.

Разумовский удивлённо посмотрел на неё.

— Он что, всех посетителей знает поимённо?

Девушка звонко рассмеялась.

— Нет. Он знает только меня. Это ресторан моего отца.

— Вот как? Значит ты у себя дома?

— Можно сказать и так, — она чувственно коснулась губами краешка бокала, сделала небольшой глоток, прикрывая глаза, и опустив рюмку на стол, снова внимательно посмотрела на Разумовского. — А я тебя знаю.

— Надо же, как удивительно.

— Я была на твоей выставке месяц назад и на презентации для VIP-персон. Но ты тогда смотрел на всех свысока, и был просто недосягаем. Я хотела подойти за автографом, но ты испарился сразу же после официальной части.

— И как тебе мои фотографии?

— Понравились. Очень занимательно.

— Я рад, — Олег снова глотнул коньяк из бокала и отвернулся от неё.

— Так что с тобой случилось? Почему сидишь один, и пьёшь в таком количестве? Поругался с женой?

— Нет. С женой всё в порядке.

— Тогда в чём причина, твоего, так называемого праздника?

Олег внимательно посмотрел на неё и медленно заскользил взглядом по её лицу.

Чувственные алые губы, томные с поволокой глаза серого цвета, пикантный вырез на платье, открывающий красивую полную грудь и пальчики с красивым маникюром, нервно поглаживающие кончик жемчужного локона.

— Знаешь, что такое, когда тошно на душе? — спросил он, пристально всматриваясь в её глаза. — Хотя, сомневаюсь, что тебе это знакомо…

— Ну, допустим, бывали моменты.

— Интересно какие?

— Не важно. Были и всё. Только ты думаешь, что такое, можно снять алкоголем? Завтра ведь будет только хуже. Похмелье и никакого душевного облегчения.

— А у тебя есть другие эффективные способы унять боль в душе?

— Конечно. Любовь…

— Любовь? — Разумовский улыбнулся. — И что в твоём понимании это слово означает?

— Любое, какое захочешь… — она коснулась его пальцев, сжимающих бокал с коньяком. — Я искусна в любом его значении и проявлении.

Олег внимательно посмотрел на её руку, и перевёл взгляд на её губы, которые она периодически чувственно покусывала белоснежными зубками.

— Знаешь, милая, в твоих устах слово любовь, звучит, как пошлость.

— А ты, можно подумать, вкладываешь в него, какое-то другое понятие или значение?

— Представь себе.

— Как интересно. Может, поделишься со мной? — она нежно погладила его пальцы, и снова подняв бокал, и не отпуская взгляда Разумовского, сделала глоток Мартини, облизнула губы и томно прикрыла глаза.

— Нет, — ответил Олег и, выдернув свою руку из её пальцев, снова поднял стакан, и опрокинул залпом его содержимое.

— Напрасно. Многое теряешь.

Разумовский громко рассмеялся.

— Дорогая, боюсь, нового ты для меня, ничего не откроешь. Поверь моему слову, я в этой жизни пробовал многое и удивить меня довольно непросто. Так что не усердствуй. Ты для меня заранее прочитанная книга, — Олег снова усмехнулся и с трудом поднялся на ноги. Его покачивало. Он ухватился за край столешницы, словно пережидая и собираясь с силами.

— И всё-таки, Олег Алексеевич, я с вами не прощаюсь. Думаю, мы ещё увидимся, — она поднялась с кресла, пристально посмотрела ему в глаза и, нежно коснувшись его щеки рукой, пошла по проходу к двери, оставляя на его лице сладкий шлейф своих дорогих духов и угасающие с каждой секундой нотки её тёплого дыхания.