Серебряные нити

Глава 1, часть 1

Посреди реки между валунов застряло тело. Хотя откуда ему тут взяться – непонятно. За всю жизнь Мора ни разу не видела в реке чего-то живого. Да и неживого тоже. Ни ветки, ни листья не смели мешать течению безмятежного потока, он широкой дугой огибал лес и уходил дальше, в туман.

Единственной, кто нарушал покой реки, была Мора. Еще в детстве бабушка подговорила ее покидать камни, проверить – сможет ли она добросить их до противоположного берега, всегда скрытого плотной завесой. Мама пришла в ужас, когда застала за этим занятием. “Нельзя тревожить воду. Ты же не хочешь утонуть? Или привлечь внимание тех, кто обитает в серебряных чертогах на дальних островах? Они могут услышать любой плеск. Не тревожь воду, дочь”. Мора тогда послушалась. Ненадолго.

Даже брат, когда осмеливался покидать терем, к берегу не подходил. Его друзья – тем более.

Однако в воде кто-то был.

Мора никогда не видела мертвых и не могла определить, умер ли человек. Если тело вообще было человеком. Но одним из гостей оно не могло быть точно. Уж кто-кто, а они никогда не приближались к реке.

И что теперь делать?

Оставить там? Придется смотреть на него каждый раз, когда ей вздумается посидеть на берегу. Ещё хуже, если тело соскользнет с камней – его действительно может снести на один из островов ниже по течению. Что будет, обрати хозяева тех мест на него свой взор, Мора знать не хотела. Маме точно не понравилось бы.

– Это останется между мной и водой, – пробормотала она вслух. Потому что могла. Иногда можно было себе позволить пошуметь вне терема. Если кто-то и замечал, то не жаловался.

Плавать ей не очень нравилось. Она и не должна была уметь, но как всегда вмешалась бабушка.

“Так и будешь торчать на берегу, как распоследняя трусиха? Зачем мне учить тебя, когда ты обычной воды боишься?”

Мора не боялась. И утонуть бы не смогла – несмотря на мамины предупреждения, вода ее всегда держала. Просто ощущение, что все мысли и воспоминания растворяются в бесконечном потоке, было неприятным. И оно немедленно сдавило виски, стоило войти в реку.

До валунов всего-то дюжина гребков. Сосредоточиться на застрявшем теле и плыть.

Это был человек. Мужчина. Молодой, ровесник брата, может, младше. Черные волосы налипли на белое до прозрачности, выполосканное рекой лицо... Рассмотреть бы получше, но сначала стоило выволочь его на берег. Пришлось нелегко – он мертвой хваткой вцепился за выщербины в камнях, а когда Мора кое-как перевернула его на спину, чтобы придержать, по телу прошла судорога, с бескровных губ сорвался стон.

Живой?

Мора так удивилась, что едва не выпустила свою драгоценную ношу. Ее-то саму река не унесет, а вот человека без поддержки – вполне может. Она прижалась ухом к чужой груди: сердце еще трепыхалось, неохотно, то и дело замирая.

Живой в реке… надо же. Мора в свои немаленькие годы считала, что ничем ее уже не удивить. А она недавно встретила свою семнадцатую зиму. Брат сказал: совсем взрослая. Он приходил к ней в этот день с друзьями, дарил интересные вещицы. Рассказывал про далекие города, про сладость зимних ягод, про белизну выпавшего снега. Хотя Мора лучше бы сама посмотрела. Интересно, как это? Вся земля и вдруг белая.

Эти мысли помогали бороться с желанием погрузиться в воду с головой и остаться в глубине. Отдаться обволакивающему покою. Но наваждение отступило, стоило коленям удариться о прибрежные камни. Она всегда побеждала воду! И теперь можно спокойно рассмотреть свою находку.

Некрасивых людей Мора не видела ни разу, поэтому сразу решила, что человек хорош собой. Только совершенно измучен: тонкие губы скорбно поджаты, прямой нос заострился, щеки запали, из-за чего линия челюсти казалась угловатой.

Может, она потом вышьет портрет серебряной нитью, но сперва нужно решить: что делать с живым, пока его ещё можно спасти. Что с ним? Не воды же наглотался. Липнущая к телу рубашка превратилась в обрывки, сквозь которые проглядывали черные полосы ран с запекшейся кровавой коркой. Не царапины – быстро не залечишь. Голова человека обессиленно мотнулась, он захрипел. Тело дернулось раз, другой и обмякло.

Мора поправила потяжелевшую мокрую косу, уже собралась вставать, когда веки незнакомца дрогнули, приоткрываясь.

А дальше случилось непонятное. Невозможное. Мора знала: где-то далеко, где жил брат и бродила по дорогам мама, мир наполнен яркими цветами. Ей рассказывали, хотя сама никогда не видела. Откуда здесь взяться краскам? Лес недвижим, разлапистые ели сплетаются ветвями, земля укрыта потемневшим опадом из иголок. По ним приятно ступать, слушая мягкое шуршание. И все вокруг оплетает вечный туман.

Но глаза у человека оказались такими пронзительно зелеными, что в груди внезапно заболело и дышать стало нечем. Мир вокруг показался бесцветным. Такое с ней случалось лишь однажды, когда она выбралась из леса поглазеть на тракт… и закончилось плохо.

Испугавшись, что эта нездешняя яркость нарушит неизменный покой ее владений, Мора прикрыла глаза незнакомца ладонью.

– Не смотри, – проговорила она строго. – Не на что здесь смотреть.

В ответ раздался стон.

Вряд ли ее вообще слышали.

Мора поднялась на ноги, отряхнула мокрый летник, избавляясь от воды. Ткань-то мгновенно высохла, но несколько жемчужин с вышивки оторвались – защелкали по гладким камням. Ничего. Потом вернётся и поищет. Или сразу новых нашьёт.