Серый Волк и компания. Волшебные истории

Серый Волк и Мороз Хоттабыч

Ленивое зимнее солнышко еще только выползло на небосвод, окрашивая в причудливые оттенки розового край неба и заставляя снег искриться и сиять острым бриллиантовым блеском, когда Серый Волк выбрался из норы, сердито потер лапой глаза, не желая видеть красоты вокруг, зачерпнул пастью свежего снега и потрусил в сторону избушки Бабы-Яги.

Зима в Сказочном Заповеднике была мертвым временем года. Впадали в спячку зав. Заповедником Медведь и штатная Царевна-Лягушка. Лиса пропадала вечерами по каким-то тайным норам. Иван-Царевич уезжал на заграничные курорты, а Красная Шапочка с бабушкой – в санатории Красносельского края, попить живой водицы и поправить здоровье. Заповедный лес закрывали для посетителей.

Зима была временем лесной нечисти. То Баба-Яга спешила вечерять к Водяному, чтобы обсудить очередного рыбака-утопленника, то кикиморы покидали подмерзшие болота, и шли в самую чащу, чтобы с хихиканьем уворачиваться от Лешего, охочего до женского пола, но уже уставшего от общества лесных Мавок. В чаще леса что-то ухало и вздыхало, путались тропки-дорожки и летели на случайных прохожих снежки с деревьев.

Но то было зимой, а летом по давней договоренности с руководством Заповедника и самим Горынычем нечисть отдыхала, лишь иногда показываясь туристам, да заставляя их плутать по лесным дорогам. Баба-Яга собирала и сушила травы, приторговывая потихоньку приворотными и отворотными зельями. Водяной пускал круги по воде, ухал в ночи путниками, решившим остановиться у реки, или всплывал страшным синим лицом утопленника навстречу тому, кто решил напиться из ручья в жаркий летний полдень. Кикиморы оплетали вонючей тиной ноги и волосы тем, кто подходил к их болоту, насылали прыщи и перхоть, соперничая в этом с Мавками, которые хоть и любили мелкие пакости, но были не слишком изобретательны, к счастью для посетителей Заповедника.

Волк любил сонную зимнюю тишину родного леса, поздние алые рассветы, хрусткую сладость морозного воздуха и неспешные прогулки. Но сегодня ему было не до прогулок. Избушка Бабы-Яги, куда он спешил, была средоточием зимней жизни леса, а Баба-Яга – главной зимней сплетницей. К старушке ходила в гости вся лесная нечисть и даже кой-какое зверье, уставшее скучать по норам. И уж если кто-то что-то и знал про Деда Мороза, то только она.

На полпути к избушке в привычный Серому зимний уклад вмешались незнакомые прежде звуки и запахи. Где-то в глубине леса назойливой летней мухой зазудела непривычная песня, затянутая дребезжащим надтреснутым голосом, запахло мясом и специями. Волк принюхался, чихнул и двинулся дальше.

Вскоре он дошел до полянки, на которой стояла избушка. По соседству кто-то заботливо воздвиг широкий навес, возле которого горел костер. Над костром висел огромный котел, откуда тянуло специями и бараниной, рядом стоял старый, почерневший от времени мангал. На нем плотными рядами были уложены шампуры с аккуратно нанизанными кусками мяса.

Всё это так пахло, что Волк сглотнул и облизнулся.

– Ой-вей, какой гость к нам пожаловал!

Серый отпрыгнул в сторону, чуть не перевернув мангал с бараниной. На него доброжелательно смотрел старец с козлиной седой бородой до середины груди и в белой шубе мехом наружу, подпоясанной таким же белым поясом.

– Прости, что напугал, почтенный, – поклонился он. – Я Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб, джинн из Аравии. Прибыл сюда, дабы посмотреть на снег и повидаться с дальним родственником – Водяным. Рад приветствовать тебя, угощение скоро будет готово.

И Гассан Абдуррахман широким жестом обвел котел и мангал.

Волк еще раз оглядел неведомого джинна. Кожа его была смуглой, брови густыми и белыми, орлиный нос выдавался вперед, а на голове была чалма.

– Я Серый Волк, – представился он и тоже наклонил голову. – Специалист по связям с общественностью нашего Заповедника.

– Связи – это очень важно, – еще раз вежливо поклонился джинн. – Я к сожалению, не знаю, кто такая эта Общественность, но должно быть это очень могущественное существо, раз для связи с ней нужен такой важный и представительный господин, как вы.

Серый Волк озадаченно покивал, решив не вступать в дискуссию про общественность и связи.

– Вообще-то я сейчас в отпуске, – пояснил он зачем-то. – Вот к Бабе-Яге решил зайти. В гости.

– Она сейчас дома, о Серый Волк, многоуважаемый специалист Общественности, – торжественно произнес Гассан Абдуррахман и указал на дверь избушки. – Надеюсь, что вы почтите своим присутствием наш скромный вечерний пир. Я буду счастлив видеть вас.

Волк пробормотал, что почтит непременно и угостится с удовольствием, и юркнул в избушку.

В сенях было прохладно и царил легкий полумрак. Возле двери сидел на стуле Водяной, опустив ноги в таз с водой и журча себе под нос какую-то песенку.

– Добрый день, – кивнул Серый. Водяного он знал плохо и свести более близкое знакомство не желал.

– И вам мое почтение, – пустой бочкой загудел страж вод, складывая ладони на своем обширном брюхе, лишь чуть-чуть не закрывающем колени.

– Я к Бабе-Яге, – мотнув головой на дверь, пояснил Волк. – В гости.

– В гости – это хорошо, – благодушно пробулькал Водяной и поскреб горло под густой окладистой зеленоватой бородой. – Ко мне вон дальний родственник приехал – джинн из Аравии. Подарков привез. Вечером пир будет устраивать. Восточный.