Серый Волк и компания. Волшебные истории

Серый Волк и Мороз Хоттабыч. Часть 3.

– А на чем джинн сюда добрался? – попытался продолжить разговор Волк, но Баба Яга уже вернулась к печи и принялась яростно замешивать новую опару.

– Дак вон ковер-самолет в углу стоит, – добродушно махнул рукой Водяной в угол избы, с пальцев его снова сорвался веер водных капель, тут же высохших на лету.

Волк закрутил головой, пытаясь понять, куда они делись, и увидел в дверях избушки джинна. Тот приветливо улыбался, поглаживая седую бороду.

– А вы случайно Деда Мороза не видели? – сделал последнюю попытку Волк.

– Не видел, о многоуважаемый специалист Общественности, – поклонился джин. – Но уверен, что этот славный господин обязательно найдется, раз для вас это так важно.

– А ну кыш на улицу! – рявкнула Баба-Яга, окончательно утратившая остатки благодушия. – Не мешайте мне тесто ставить.

И все трое – джинн, Водяной и Серый Волк – оказались на улице возле мангала.

– Ох горяча Рогнеда Люциферовна, – уважительно покрутил головой Водяной.

– А мне больше по нраву твои гурии, о уважаемый брат, – неожиданно сказал джинн. – Они милы, нежны и непоседливы как птички, что и подобает прекрасным девам. Впрочем, гостеприимство и яства нашей уважаемой хозяйки выше всяких похвал.

– Да уж, – проворчал Водяной. – Если бы не мои непоседливые птички, которые лезут везде, мы бы сейчас не сидели здесь на морозе. Хотя мне непонятно, что расстроило её больше: шалости или перси четвертого размера. К сожалению, Хоттабыч, для тебя не подойдет ни жилище мавок, ни болота кикимор, ни мой подводный дворец. Джиннам нужен огонь и воздух, а уж только потом гурии. Поэтому ты и живешь у Рогнеды.

– О, да, я не смог бы жить под водой, – закивал головой джинн и почесал под чалмой. – И все же я не понимаю, о уважаемый брат, кого могут расстроить перси?

Но Водяной лишь отмахнулся, переместившись вместе с тазом поближе к костру. Вода вокруг его ног уже успела покрыться тонкой пленкой льда. Волк втянул воздух ноздрями и понял, что похолодало. Солнце прошло половину своего короткого зимнего пути по небесному своду и тени стали длиннее. Он сел возле костра и задумался, что-то сказанное Водяным, не давало ему покоя.

– Перси, огонь, вода, воздух, зима, дети, – бормотал он себе под нос, не обращая внимания на озадаченного джинна, который косился на него, но не решался прервать размышления уважаемого специалиста Общественности.

Наконец Волк принял решение и встал.

– Скажите мне, о многоуважаемый Гассан, – начал он, прокашлявшись. – А разве вы не замерзли, когда летели сюда на ковре?

– Замерз, о великий жрец и мерз бы по-прежнему, – закивал Джинн. – Спасибо нашей хозяйке за эту прекрасную шубу, если бы не она...

Волк задумчиво посмотрел на белую шубу, рукава которой уже были в подпалинах и пятнах от плова и шашлыка.

Неожиданно раздался всплеск и шипение, пошел пар. Серый подпрыгнул и, повернувшись в воздухе вокруг своей оси, успел увидеть, как Водяной делает страшные глаза джинну, а вода из таза льется прямо в костер, гася огонь.

– Простите, задремал, –тут же виновато прогудел Водяной. – Приснилось, что я сом на крючке, вот случайно и выплеснул.

– Вай-вай-вай, какая неприятность, – воскликнул джинн и кинулся к костру, чтобы спасти почти угасшее пламя.

Волк задумчиво посмотрел на огонь и вежливо попрощавшись, отправился восвояси.

Перед тем как покинуть поляну, он остановился и оглянулся на избушку Бабы-Яги. Из трубы тянулся легкий дымок, окно дома светилось мягким желтым светом, а чердачное окошко было приоткрыто. Волк уставился на него, заметил пристальный взгляд Водяного и нырнул в кусты. Ему нужно было хорошенько всё обдумать.

Он вернулся на поляну, когда совсем стемнело. Широкий навес теперь был украшен болотными огоньками, которые ради праздника согласились светиться не только бледно-зеленым. Водяной, к восхищению мавок и кикимор, то и дело создавал из воды причудливые скульптуры, которые тут же застывали схваченные крепким морозом и вспыхивали изнутри разноцветными живыми искрами – плавающими туда-сюда рыбками.

Такой же яркой рыбкой, попавшей в ледяной аквариум, казался джинн. Хоттабыч по случаю праздника сумел натянуть поверх уже грязно-белой шубы расшитый золотом и драгоценными камнями бордовый халат. Чалма джинна была украшена большим изумрудом и плюмажем из павлиньих перьев, который плыл над поляной подобно рыбьему хвосту, сопровождаемый восторженными вздохами лесных прелестниц.

Мавки и кикиморы тоже нарядились, кто во что горазд, и белая прежде поляна перед избушкой Бабы-Яги расцвела летними красками. Но Деда Мороза на поляне не было.

Волк внутренне содрогнулся и вышел из заснеженных кустов навстречу лесной нечисти.

Мавок и кикимор он не жаловал, но положение обязывало.

– Ой, Волчик! – развернулась ему навстречу одна из лесных девиц и всплеснула руками. – А ты чего даже не нарядился? Девочки, вы только посмотрите, кто у нас здесь!

Несколько пар глаз повернулось к нему. Волк оскалился в ухмылке, пытаясь казаться приветливым и не поджимать хвост слишком явно. С мавками ни в чем нельзя было быть уверенным, они могли и снегом закидать за неуважение и нарядить-накормить сначала, а потом-таки закидать.