Сестры

Сестры

                У герцога Торвуда была двойная головная боль: его жена родила ему двух дочерей с разницей в два года и умерла, не дождавшись даже вскрика младшей. И нет, дочерей герцог любил, но вся проблема была в том, что и без всяких дочерей герцогство его с трудом сводило концы с концами. Появление же двух девочек и отсутствие наследника мужского пола серьезно подкашивало и без того скудный бюджет. Девочкам требовалось платье, приданое, брак…

                А герцогство было бедным, положение имело крайне неудобное, сжавшись до маленькой точки на карте между настоящими гигантами: землями графов, баронов и даже принца.

                Уже похоронили его жену, уже отдали кормилицам обеих девочек, а герцог Торвуд все хватался за голову, не представляя, где и как ему обеспечить теперь будущее своих дочерей.

                Если бы у него был бы сын, было бы гораздо проще. не нужно было изощряться в нарядах, в шелках и собирать приданое. И с браком можно было бы повременить, а здесь? К тому же, герцог Торвуд понимал, что не вечен и хотел убедиться в том, что его кровь (древнюю и несчастную), ровно, как и землю (оскуделую и сжатую со всех сторон), подхватит кто-то, у кого будет железная рука и твердая опора под ногами.

                Герцог Торвуд пошел за советом к ведьме…ну, как к ведьме. Ведьма – это слишком громко было бы сказано, так, обычная знахарка, травы заваривала, коренья перемалывала, да, если честно, была советницей при герцоге. То есть, нет, герцог не прислушивался к советам какой-то там ведьмы, ни в коем случае! Просто он приходил к ней в минуты томления, вроде как – подлечиться, а там выкладывал то, что его волновало, получал совет и делал вид, что усиленно дошел до решения сам.

                Ведьма понимающе улыбалась, герцог Торвуд делал вид, что ведьм и знахарок, объявленных королем вне закона, у него нет, и не было никогда, а советы существуют сами по себе и служат не иначе как провидением Неба.

                Пришел, рассказал между делом (вроде как и не за тем, чтобы рассказать и приходил), печаль свою:

-И понимаешь, была б еще одна, так их две! Не хочу, чтобы жили как я в нищете, медяки считая, да каждого слова соседей боясь, в унижении!

                Ведьма возразила ему:

-Не ругайся даром Небесным, герцог! Если дано две дочери тебе – так и быть тому, не гневи жизнь, не пробуждай смерть и несчастье. Малы они еще, чтоб о судьбе их плакать, а небо не оставит…

                Успокоился герцог Торвуд, смирный домой пришел.

***

                Годы скользят медленно, как камни в колье ложатся. Нить узор жизни сплетает и смотрит герцог Торвуд на девочек и понимает, что рассчитывать им на отца не придется – он бы рад, да не может помочь. но он может направить девочек по нужному пути, очевидно же – если у его дочерей нет ничего, кроме них самих, то их самих и надо превратить в ресурс.

                Для начала запретил много есть:

-Нечего толстеть! Будете много есть хлеба, так не будете нужны никакому мужу!

                Потом запретил плакать:

-Глаза распухнут, блеск из них уйдет, не будете никому нужны!

                Бегать:

-Споткнетесь, упадете…да и увидит кто, позор! Узнают, смеяться будут, и вы никому нужны не будете!

                Водиться с крестьянскими детьми:

-Подхватите заразу, руки огрубеют так, как у селянок и никому нужны вы не будете!

                Много читать или шить:

-Так и ослепнуть не долго!

                И многие запреты еще. Путь их был один, и сводилось все к тому, что девочки, если будут громко смеяться, быстро танцевать, перебивать и так далее – станут никому ненужными в целом свете.

                Сестры стали птичками в далеко не золотой клетке. Ограничение было во все, а за каждую попытку даже слабого протеста – одно и то же:

-Вот когда я умру, кто позаботится о вас, если вы, кроме меня, никому нужны не будете?

                Терпели сестры, учились…только разному. Одна – притворяться, другая советы отца впитывать в свою жизнь.

                А годы плели и плели свое неумолимое кружево.

***

                Паникует герцог Торвуд, жалеет, что ведьму послушал и много лет потратил, ничего особенно не предпринимая и не придумав никак, что именно предпринять ему. Снарядил коней, собрался в путь и поехал в соседние земли – там жил барон, у которого дочерей было аж шесть!

-Как пристроил всех? – напрямую спросил Торвуд. – Угрозами? Шантажом? Подкупом?

-Две по любви, две по долгам, одна ради крови, другая сбежала без моего благословения, - отчитался барон.

                Герцог Торвуд поморщился – у него не было веры в любовь, только в расчет он верил. Долгов у него тоже не было, кровь…

                Да кто повяжется с ними? Такой же бедный род!

                Сухо расстался герцог Торвуд с бароном и поехал в другие земли, другой, более понятной и более приятной правды себе искать.

-Только две их, понимаешь? – жаловался в тысячный раз Торвуд, преданно заглядывая в глаза графу Н., который слыл на всех северных землях известным мудрецом. – Как быть?

-Вообще без проблем! – граф Н. фыркнул, махнул рукою, мол, и не проблема у тебя. – Ты посмотри, какая краше вышла, ту и оставь, а другую в монастырь.

-В монастырь? – отцовское сердце дрогнуло ужасом и надеждой одновременно.

-А что? Будет кому помолиться за нас, грешных, на земле. а там….слушай, Торвуд, из монастыря вызволить можно. Выдай одну удачно замуж, а вторая выйдет уже легче.

                Герцог вернулся задумчивый и мрачный.

***

                Смотрел на дочерей своих Торвуд, сам не зная, как допустить саму мысль о выборе меж ними. Казалось, что это невозможно.

                Старшая – Атенаис – в его род пошла. На земле крепко стоит, рост невысокий, но фигура ладная, здоровьем напитана, все подмечает, все понимает. Никогда не капризничает, но слово имеет, если надо сказать. Такой и родить проще будет, и супругу опорой быть, и хозяйкой в доме поставить себя сумеет.