Северная Марка

V

Льери Обэ прямой потомок древнейшего рода Аранго скакал аки "козлик" по выставленным причудливым образом деревянным жердочкам, получая палкой по всем возможным и невозможным частям благородной «тушки». Отбивая клинком и кинжалом примерно один удар из пяти, он пытался сосредоточиться, перепрыгивая с одной крестовины на другую, впрочем, падая уже значительно реже. Палки находились на уровне полуметра от земли и представляли собой сложенные крест-накрест жерди наподобие сетки, со снятой корой, разные по форме, и до невозможности скользкие.

Главная задача – держать равновесие, примерно так охарактеризовал узкоглазый мучитель некую легкую разминку, которую он предложил благородному льери «для тренировки духа и тела». Это произошло после того, как Ли в первые увидел тренировочный поединок некоего «неповоротливого мяса» в лице Кахана, и не менее расторопного благородного льери, чей уровень подготовки был охарактеризован обычно мало говорящим монахом в таких выражениях, что вспоминать в благородном обществе никак не возможно, это не учитывая просто ужасающий акцент сказанного.

В тот день Кахан и льери Обэ совершили ошибку. Они высказали узкоглазому монаху свое несогласие с его мнением. Кахан был родом из восточной орды, что само по себе внушает уважение самим так сказать фактом, орки в империи считались могучим и грозным соперником, а в поединке один на один любой орк имел несомненное преимущество в росте и силе перед почти любым человеком. Только с гномами оркам было сражаться неудобно из-за огромной разницы в росте. Что касается самого льери, то в Северной марке каждый мужчина, и некоторые женщины умели держаться за меч, да и жизненный путь льери Обэ не был усыпан цветами.

Но, к сожалению, все вышесказанное никакого бы впечатления на узкоглазого монаха не произвело. Это дитя неизвестной культуры был в каком-то смысле чист и непосредственен как ребенок. В тот день после высказанного несогласия с его мнением, монах молча сходил к походной торбе, отвязал от нее две какие-то гладкие палки разной длины и в полном молчании начал избивать матерящегося на всех языках Кахана и не менее возмущенного льери Обэ. Это было именно избиение, тем более обидное, что били их одновременно палками, которые можно просто сломать об колено, в то время как орк использовал в полную силу свой именной ятаган со щитом, а Обэ неизменный имперский клинок и длинный кинжал, которым умел пользоваться не хуже клинка.

Монах не бегал и не прыгал, он спокойно перетекал из одного положения, в другое, иногда, лишь изредка перемещаясь ногами, и охаживая именитых соперников палками по нескольку раз, как говорят в народе «и в хвост, и в гриву». Любой выпад клинка в его сторону заканчивался провалом в пустоту, при этом оба его противника неизменно теряли равновесие или вообще падали.

Когда «осознание ошибки» наконец стало очевидным, живых мест на обоих было не много, сильные кровоподтёки и ссадины начинались с пяток и заканчивались макушкой на голове. К удивлению побитых, монах с неизменной энергией взял на себя все обязанности орка по «бытовым и оборонительным вопросам» путешествующих, пока те выздоравливали. После восстановления льери Обэ был вынужден принять душевное предложение монаха по «укреплению духа и тела».

Счастливому орку такое предложение не поступило, от чего его уровень радости жизни долгое время оставался просто на высоте. Эпизод избиения орком был благополучно забыт, а вот уважение к молчаливому монаху осталось на неснижаемой высоком уровне. Впрочем, это не мешало ему постоянно ворчать в адрес монаха, на что тот отвечал невозмутимым спокойствием и неизменным выражением лица.

Блок… блок… отход… правая нога уже сама находит точку опоры…

Дыхание, не сбить дыхание…

Клинок в позицию… левый финт… не успел, боль обожгла левый бок… терпеть…

Смена ног, выпад …, – клинок вспорол воздух совсем рядом с грудью монаха,  но тот как всегда парирует палкой, слегка меняя траекторию клинка…, и вот уже боль обожгла руку, снова блок … - теперь уже кинжал отбил направленный удар, снова удар… еще удар… подсечка… и Обэ лежит на земле.

- Ли достаточно на сегодня, мне еще нужно восстановиться, – Обэ тяжело дыша, уже подымался с земли.

- Синяки уже ерунда, – подумал Обэ, приводя себя в порядок.

- Хорошо! – почти без акцента сказал монах, разглядывая свои палки.

- Что ты сказал? – обернулся Обэ, - ушам своим не верю, - он подошел к монаху.

Ли провернул бакены несколько раз вокруг своей оси и показал ученику мелкие срезы, оставленные его клинком.

- Хорошо! – повторил Ли, и слегка улыбнулся краешком губ. Это была первая улыбка, промелькнувшая на его лице за несколько месяцев совместного путешествия.

- Хорошо – повторил за монахом Обэ, скорее для себя, как бы смакуя на вкус это слово и сами ощущения, которые он сейчас испытывал. - Хорошо…

-Теперь каждый малый луна будешь учиться дыхать.

-Может дышать? – в разговор вступила сидящий около Кахан.

-Да, да дыхать – покивал головой монах, стал собирать жерди и переносить их к повозке.