Северный горизонт

Северный горизонт

В гостиной пахло горячим печеньем и излишней долей бергамота в заваренном чае. Чашки горячего напитка не задерживались в руках гостей. Было не шумно. Уставшие люди говорили в полтона и глаза некоторых понемногу закрывались под медленный мотив старой песни. Голос из магнитофона повторял колючее женское имя и перечислял трудности любви. Вся мягкая мебель в комнате была занята приятными друзьями и только три пары кружились под заевшую мелодию. Темноволосый мужчина подпевал магнитофону и искренне улыбался женщине, напротив. Неприметный и немного помятый, он прижимал к себе любимую жену и заглядывал в глаза Кэролайн. Она что – то повторяла уставшему мужу и пыталась понять, слышит ли он её. Через минуту оба замолчали и, вспомнив, понятную только им, шутку, рассмеялись. Мужчина привычно коснулся кончиком носа женского носика и сжал её руку крепче. Уоррен сжал губы и прижал жену к своему телу и шее. Они долго и медленно двигались, улыбаясь спинам друг друга. Взгляды друзей привычно бегали по паре. И каждый в комнате, оглянувшись на доли секунд, улыбался. Музыка затихла и послышались аплодисменты.

Вечер продолжился за настольными играми. Выбрать, во что играть, было сложно, но пришлось остановиться на знакомой игре – «Фанты».

- Уоррен, тяни карточку, - мужской голос похлопал застенчивого парня по плечу.

Мужчина тепло улыбнулся и потянулся к коробочке с карточками. Все потирали руки и кто – то даже подпрыгивал от любопытства. Уоррен вытянул карточку и, сведя брови, пару секунд рассматривал задание.

- Что там? – прошептал женский голос.

- На что вы готовы, ради своей второй половинки?

Мужчина смущённо улыбнулся, сминая уголки карточки в руках. Он встал с теплого места, будто второй раз собрался просить руки и сердца у жены. Уоррен взял её за руку, и та встала перед ним. Мужское сердце на секунду остановилось. За эту секунду он попытался собрать все слова любви, боготворящие женскую суть.

- Кэрол, - он широко улыбнулся, теряясь в мыслях, - мы женаты почти десять лет, но я всегда помню нашу первую встречу, первый поцелуй, - он, не останавливаясь, проговаривал всё, что приходило в голову, - ты мой смысл жизни и даже больше. В нашей жизни всё будет так, как ты захочешь.

Он был готов продолжать и продолжать, пока женские щёки покрывались румянцем, но всем в гостиной было достаточно, и гости продолжили играть.

Через круг Кэрол получила задание «назвать имя лучшего любовника» и та, подумав, назвала имя мужа.

Милтоны, приходя на дружеские вечера, казались примерной семьёй. В их доме было тихо и спокойно. Иногда Уоррен казался через край влюблённым, но его это не смущало. Друзей у пары было много. Те часто спрашивали совет или просили помощь примерных семьянинов.

Через час остатки гостей стали расходится, и планировать следующую встречу. Под конец посиделок смех не прекратился, в нём лишь появились оттенки усталости.

Уоррен сошёл со ступенек дома, продолжая напевать текст песни. Он уверенно схватил жену за руку и снова закружил её вокруг себя. Кэрол рассмеялась и оступилась. Её голова закружилась, и она упала в объятья мужчины. Нескромный поцелуй взбудоражил пару сильнее. С громким смехом и обсуждениями вечера они продолжили путь домой. Всю дорогу мужчина держал женскую руку, и время от времени прижимал к себе.

- Ты снова сняла кольцо? – Уоррен пытался скрыть долю разочарования и усталости в голосе.

- Да. – почти неслышное «да».

Кэрол запустила руку в карман вязанной лёгкой кофточки и достала увесистое кольцо.

- Принимая кольцо матери мужа, - он зачитывал заученные слова.

- Ты принимаешь её судьбу и её сына, - она уже надела кольцо на безымянный палец. – Я помню.

Мужчина вздохнул, уже не испытывая чувств к произошедшему. Кэрол часто снимала кольцо, оставляя его в укромных местах. Увесистое украшение не позволяло приготовить вкусный ужин или как следует прибрать дом.

Ночь пришла незаметно. На улице пропал свет уличных фонарей и в доме, не считая кухни, расползлась тишина. Впрочем, за окном продолжала кипеть жизнь. Она отзывалась стуком молодой сочной ветки о холодное стекло, лае соседской собаки и гуле редко проезжающих машин. Женская рука скромно лежала на мужской груди, а мужская шея ощущала горячее дыхание.

Уоррену часто снились сны, в которых он заточён в четырёх стенах. Двери закрыты, и часто кто – то охотится за ним. Окно – единственный выход. И он нередко выходил в окно, но только в своих снах. Уоррен делал это грамотно, просчитывая каждый шаг, и порой, просыпаясь, он анализировал свои поступки, в поисках лучшего варианта событий. Он всегда бежал или летел. Просто уходил от проблем, преследующих и во сне.

В любом случае, Уоррен был силён духом. Для него почти не существовало кошмаров. Видел ли он нападающего льва или приближающийся торнадо, он всегда находил решение своих проблем. Порой ему было жаль тех, кому он причинил вред, пусть даже ради своего спасения. Так он ещё несколько дней жалел убитого им льва, воткнув в львиную шею корпус шариковой ручки. С другой стороны, теперь он знал, что способен на многое, если не на всё. Некоторые кошмары повторялись, и, когда начинался такой сон, Уоррен заранее знал, что ждёт незнакомцев в грязной комнате, и в этот раз он ещё больше верил в свои силы. Настоящий кошмар Уоррена начинался с угрозы его близким или беззащитным домашним зверушкам. Всех перечисленных он должен был спасти, непременно сам лично. Впрочем, самое ужасное для Уоррена – лестница. Если она старая, её ступеньки расположены под невыносимым углом или же между ними огромный провал, это было подобно непреодолимой проблеме. Хотя даже в этот момент Уоррен пересекал все подобные лестницы и не раз. Они были построены так, что соединяли настолько важные комнаты и помещения, что не пересекать их было просто невозможным. И каждый раз с замиранием сердца мужчина ступал на ступени и перелезал через проломы.

Утро для Уоррена символизировало спасательный круг. Он отвлекался от выдуманных проблем. Чем чаще Уоррен видел сны определенного характера, вернее, определённого насилия, тем проще он принимал свои тайные наклонности. В конце концов, он молод и здоров. Почему бы иногда не помечтать о чём – то необычном, тем более его сны не противоречили его семейному положению.