Сезон охоты

Глава 2

8 октября.

Один из голосов, шептавших в голове Лис, сказал: “Его убьет зеленая машина, завтра, в седьмом часу, на набережной”. На следующий день, без двадцати минут шесть, Лис была на набережной, дрожа от холода, дышала на разбитые ладони в рваных перчатках без пальцев и ждала. Плохо и страшно обирать мертвецов, но смерть толстяка была ее единственным шансом выжить.

Она не ела три дня, приближалась зима, а она все еще куталась в оставленную кем-то в парке летнюю куртку и обута была в дырявые ботинки, пропускающие через себя все до единого осенние дожди. Лис кашляла дурным бронхитным кашлем с середины августа. Ей очень нужны были деньги.

Днем раньше она крутилась вокруг пекарни. Попрошайничала понемногу и ждала — вдруг у хозяев что подгорит и тогда неудавшееся изделие отправится в мусор и им можно будет пообедать, если окажешься достаточно быстрой. Кроме нее вокруг лавки шаталась еще парочка бывалых бродяг, поглядывавших с плохо скрытой угрозой, но шансы у Лис все же были. И вот, когда она краем глаза уловила, что дверь подсобки открывается и шагнула, как бы невзначай в ту сторону, пользуясь тем, что конкуренты смотрели в другую сторону, ее на полном ходу сбил с ног этот толстяк.

Лис разбила руки и колени об каменную мостовую, а усач еще и разразился громким ругательством на всю улицу, обратив на происшествие внимание бродяг, которые быстро смекнули что к чему, и, конечно, оказались у мусора раньше нее.

Лис бросила на усача злой взгляд и тотчас услышала в голове один из голосов:

“Его убьет зеленая машина...”

Должно быть, что-то отразилось в ее лице, потому что толстяк сразу замолчал и пошел прочь, сердито бормоча себе в усы.

На следующий день Лис пришла на набережную заранее. У нее не было часов, и она не знала сколько уже ждет. Ступни заледенели, горло драло и она глухо кашляла в кулак, убеждая себя: потерпи немного, недолго, вот еще чуть-чуть, и купим себе и носки, и ботинки и свитер шерстяной. И, может даже, в аптеку пустят и скажут какое лекарство купить чтобы не кашлять, ты только потерпи немного и наберись смелости смотреть, как умрет человек. Ничего не попишешь, все умирают, жить ведь надо. Так?

Серое небо висело низко и речная вода без солнца казалась грязно-черной. Порывистый ветер с реки был холоден и зол, он вспенивал волны, поднимал мелкую водяную пыль и бросал ее в лицо. Дорога потемнела от прошедшего ночью дождя, туман скрадывал звуки. Все вокруг было серо, сумрачно и пустынно в то утро.

Набережная была пуста, только далеко-далеко у перекрестка видны были фигуры людей.

Наконец, на тротуаре появился пешеход, Лис сразу узнала фигуру шкафчиком.

Толстяк торопился, поглядывая на наручные часы. В другой руке он нес чемоданчик прижимая локтем еще какую-то яркую штуку с бантом. Он прошел мимо Лис и она разглядела упакову и узнала ее. В такие красивые коробки заворачивали кукол в том дорогом магазине на центральной улице. Должно быть, толстяк купил ее кому-то в подарок.

“Это внучке,” — шепнул голос в голове и захихикал мелко и неприятно, — “У усача есть внучка, и у девчонки сегодня день рождения, представь себе!”.

Толстяк шагнул на проезжую часть.

“Куклу можно поменять на пальто, что скажешь, тебе ведь мечтаешь пальто! Ну и что, что придется обирать мертвеца, ничего страшного в этом нет, ему уже ничего не нужно будет”.

— Замолчите, — прошептала Лис. Ей стало не по себе.

“Лучше забери куклу, не то у его дочери может сердце разорваться, когда она поймет, что он так торопился на день рождения внучки...”.

— Тихо!

Она знала, что машина уже едет. Скоро толстяк умрет и у Лис появится новое пальто, а девочка вместо подарка получит на день рождения похороны.

Лис никогда не дарили подарков.

В голове сам собой появился образ маленькой девочки, мечтавшей о кукле. Перед внутренним взглядом Лис она открыла коробку и личико озарилось восторгом, девочка прижала игрушку к себе гладя ее по волосам.

Одна картинка сменилась другой.

Усач лежит навзничь на дороге, всюду кровь, смятая, испорченная коробка вся в грязи. Фарфоровое лицо куклы разбилось, бессмысленные синие глаза смотрят в землю.

Доли мгновения отделяют одно от другого. Доли мгновения и она, Лис.

Машина совсем рядом.

Один поворот.

— Эй! — крикнула Лис, — Дяденька!

Толстяк остановился и стал поворачиваться. Из-за угла вылетела зеленая машина и не сбавляя скорости пролетела мимо пешехода, сорвав бант с коробки. Усач отшатнулся, вытаращив глаза. Свободной рукой он стал то ли креститься, то ли хвататься за сердце.

Еще бы шаг и...

Он обернулся, ища взглядом того кто его окликнул, но мальчишки уже нигде не было.

***

C тех пор, как она ушла из дома, она бродяжничала. Быстро поняла, что безопасней одеться и постричься под мальчика. Молодой парень, шатающийся по улицам, в нищем после войны городе ни у кого не вызывал удивления. Весну она пережила, летом даже бывала сыта по нескольку дней подряд, а осенью стало плохо. Лис не ждала от наступающей зимы ничего хорошего — воровать она не умела, и знала, что если не сумеет раздобыть денег хотя бы на нормальные ботинки, то либо замерзнет насмерть, либо совсем заболеет и сгорит от лихорадки.

Ее положение было откровенно бедственным, но сдаваться она не собиралась. Пускай с толстяком не получилось заработать, она верила, как верит в пух и прах проигравшийся в казино, что будут еще удачные возможности, будут.

Но в глубине души знала — а может один из голосов ей подсказывал, что нет, не будет больше никаких возможностей. Свой шанс она просрала и обменяла свою жизнь (ведь эти деньги без сомнения спасли бы ее, по крайней мере на одну зиму) на жизнь незнакомого человека, который может, умрет не сегодня, но на следующей неделе от разрыва сердца. Тогда она ненадолго его переживет.