Сезон опадающих листьев

Безымянный, часть вторая

Безликий и неприветливый. Никак не привыкну к монотонности городского натюрморта. Один кадр на весь фильм. Фильм, наполненный серыми тонами, в котором актеры, массовка, съемочная команда – всецелая толпа. Примкнешь к ней – затеряешься, потеряв индивидуальность. Называя семьей, я отринул это. Мимо пройду и меня не заметят.

…

Нажав на кнопку рядом с дверью, она с задержкой отворилась. Я прошел голый коридор. Слева в кабинете за письменным столом сидела девушка.

– Добрый вечер, – войдя без стука, монотонно произнес я.

Она растерялась, но кокетливо улыбнулась.

– Здравствуйте! Чем могу помочь?

Давят стены. Потолок испещрен живописными разводами. Отдает затхлостью. Жалкая каморка.

– Вас посоветовали, как опытного сыщика. Видите ли, я ищу кое-кого.

– Посоветовали? Ах, ну конечно! Вы обратились по адресу. Присаживайтесь.

– Постою.

Обойдя стол и, опершись на него, девушка обратила на меня заискивающий взгляд.

– Кто же так любезно меня прорекламировал?

– Сторож парка, собиратель слухов.

– Хм, понятно… Давайте знакомиться. Тацуба Сейчи, частный детектив, – обмениваясь со мной рукопожатием, сказала она.

– Крыльями дракон, взмахнув, наполнит колодец кровью, – в той же однозвучной манере, но с нотками мистицизма, говорил я. – Мне нравится, что в вашей стране все состоит из символов, в которых заключены символы. У нас на родине с этим скудновато. Не пышем изобилием, да и имена с фамилиями не выговариваемые. Условимся на производном Берендей.

– Вы иностранец?! – заерзав на месте, Тацуба покраснела. – Ох, право, даже не знаю… Уверены, что я именно та, кто вам нужен? Может, стоит обратиться в полицию?

Громоподобная. От нее раскалывается голова.

– Тут важна крайняя деликатность.

– Ничего криминального?

– Вопрос сохранения анонимности. Огласка навредит репутации семьи.

– Обойтись без шумихи… выйдет подороже.

– Я щедро заплачу.

– Гарантии?

– Вот скромный аванс.

«Рука подает, другая – забирает», – добавил я.

Мельком осмотрев содержимое конверта, Тацубу словно ударило током.

– Бытовая неурядица, – начал я, посчитав, что ее все устраивает. – Племянница убежала из дома. Это было накануне отъезда родителей в командировку. Они уехали, зная, что их дочь непонятно куда делась. Безответственно, согласитесь? Моя сестра попросила прилететь и я, как любящий дядя, сорвался только ради девочки.

– Убегающие из дома дети не редкость в наши дни. Сколько ей лет?

– Двенадцать.

– Подростковый бунт. Ничего удивительного.

– Она славная, но немного диковатая. Вместе со сверстниками старается выделиться, заиметь изюминку. Хочет татуировки. Но кто ей сделает? А раз никто, то придется самой. Вот и взяла и разрисовывала себе руки. Родители, естественно, выходку не одобрили. Самовыражаться, так на холсте. Но она же упрямая. Конфликт не унимался и возрос, когда девочка появилась в бинтах на широкой публике. Такова была форма протеста. А в светском обществе это повод посудачить.

– Насколько светское? – заюлила Тацуба. – Спрашиваю… Кхм, я со многими влиятельными личностями поддерживаю контакты. Удастся использовать их… для оперативности.

За идиота принимает? Или набивает ценник? Складывается впечатление, будто я разговариваю с аферисткой. Но кость-таки подкину.

– Наш род вертится в бизнесе драгоценностей.

– Поподробнее, будьте добры, – ухмылялась Тацуба лисьей улыбкой. – Из чего мне ткать? Делитесь, а я взвешу, проанализирую, перепроверю, чтобы оттолкнуться в правильном направлении в расследовании. Я дам высший приоритет вашему заказу. Также гарантирую полную конфиденциальность. Ничто не покинет мой офис!

Ее речь раздражает. Ее поведение раздражает. Словно муха, бьющаяся о стеклянную банку. И в ней же я. Сплю и вижу, как душу это поганое насекомое.

– Само собой, – усмиряя бурю ярости, говорил я. – Девочка и ее семья живут в пригороде в фамильном поместье на утесе.

– Оно заселено? – зацепившись за сказанное, спросила Тацуба.

– Без слез не взглянешь. Сестре без устали твержу, что негоже доводить жилье до ветхого состояния. Это наследие наших предков, и о нем следует заботиться.

– Как зовут беглянку?

– Азанагами Мицуки.

Девушка выдержала паузу и спросила:

– Где учится?

– В какой-то элитной школе…

– Чикаракаги. Рассадник деток голубых кровей. Друзья? Где обычно зависает после школы?

– Так глубоко я не вовлечен в ее повседневность, увы. Мы часто вместе проводили время, но связь между нами, когда мне пришлось уехать, как канаты, порвались.