Шаг навстречу себе

Шаг навстречу себе

Страх…

Что такое страх?

Страх огня, страх болезни, страх высоты… Все это довольно известные страхи, бороться с которыми не только можно, но и нужно!

Однако, как победить страх того, чего ты не знаешь? То, чему нет определения, нет готового термина. Как победить то, у чего нет формы, нет цвета, нет запаха… как победить страх неизвестности?

Она стояла перед черным входом, не в силах сделать и шаг. Каменная дверь, секундой ранее, со скрипом отъехавшая в сторону, обнажила старый проход в полу. Изнутри потянуло сыростью, плесенью и затхлым теплым воздухом. Чернота, разлитая в ночи, слегка тронутая лунным светом, оставалась непоколебимой, перекатываясь словно волнами от края и до края каменной арки.

«Что же, ни фонаря, ни факела у меня с собой нет. Придется идти так».

Переступить порог, окутанный тьмой, было непросто. Собрав всю волю в кулак, словно ныряя в ледяную воду, девочка сделала первый шаг.

Скрип…

Звук, раздавшийся в ту же секунду, заставил кровь быстрее бежать по венам. Вопреки ожиданиям, вместо каменных ступеней под ногами была деревянная лестница. Причем, довольно старая. Замерев после первого шага, она пристальнее прислушалась к звукам из глубины прохода. Однако, ответом ей была звенящая тишина. Снаружи тоже не доносилось ни звука, только ее дыхание и шум колотящегося сердца, отдающийся в ушах.

Второй шаг дался с не меньшим трудом. Скрип рассохшегося дерева, отразившийся от стен гулким эхом, укатился куда-то вдаль и вниз, напугав ее в этот раз гораздо меньше. Левая рука уперлась в каменную кладку. Холодную и шершавую, поросшую местами тонкой корочкой мха. Правая рука нащупала деревянные перила, настолько старые и изъеденные жуками, что, казалось, рассыпятся прямо в ладони. В случае чего, на их прочность надежды не было никакой. Спускаться пришлось держась за выступы на каменной стене. Каждый шаг был не прост, как знать где тебя ждет хорошая, еще крепкая доска, а где предательски трухлявая сгнившая дощечка?

Скрип…

Скрип…

«Очень страшно. Все тело дрожит. Но я должна сдержать обещание»

Скрип…

Скрип…

На мгновенье задумавшись, девочка остановилась, не коснувшись ногой следующей ступеньки.

Скрип…

Раздалось откуда-то сзади, словно кто-то, подстроившись под ее размерный шаг, не успел среагировать и вовремя остановиться.

Побелев, словно восковая фигура, она больше не могла сдвинуться с места, словно статуя, забытая посреди лестничного пролета. Еще живой, бабушка рассказывала ей о жутких тенях, что водятся здесь. Способных слышать малейший шорох за десятки метров, неслышно приближаться и кружить возле своей жертвы, и, подкрадываясь сзади, навечно заключать ее в свои смертельные объятья.

Скрип…

Звук сзади повторился совсем близко. Это жалобно застонала ступенька, находившаяся всего на одну выше той, на которой стояла она. Звук неспешного выдоха коснулся ее уха. По обнаженной шее пробежал легкий холодный ветерок, едва различимый, от которого все ее волосы встали дыбом. Что-то тяжелое, напоминающее ладонь, опустилось на плечо.

– Аааааааа, – вопль первобытного ужаса пронзил воздух, отражаясь эхом от оголенных стен, усиливался, добавляя еще больше страха.

Она рванула вниз, не разбирая дороги, перемахивая за раз, как ей казалось, по несколько ступеней. Подвернувшееся под ноги что-то живое и мерзкое, жалобно пискнув, заставило ее оступиться и кубарем покатиться дальше вниз.

Оглушительный звон разлетевшегося вдребезги стекла, ознаменовал конец ее спуска и, вероятно, конец ее жизни.

Что-то густое, разлитое кругом на полу, противно чавкало и липло к рукам.

«Красные…» – мелькнуло в сознании, при взгляде на поднесенные к лицу руки, – «Кровь…».

Сидя растерянная на полу, она не сразу почувствовала, как что-то мягко обхватывает ее талию и притягивает к себе. Неосязаемое нечто, обвило плотнее, сдавило, сжало, закупорило рот, так, что не издать было ни звука.

– Тссс, тссс. Ну все, все, – мягкий шепот заполонил пространство, – Теперь все будет хорошо… Тебе больше нечего бояться…

Сухо щелкнул выключатель. Свет, стремительно распространившийся по погребу, прогнал темноту в самые дальние уголки.

Мать, сидя в луже разлитого из разбитой банки варенья, прижимала к своей груди вовсю рыдающую дочь.

– Ну и смотри что ты наделала, –с напускной серьезностью отчитывала она Веру, – И банку разбила и варенье разлила. Эх, говорила же, не ходи в темноте одна. Ну вот, и коленку разбила. Ладно, пойдем умоемся и будем пить чай с лимоном.

Уняв бешено колотящееся сердце и рвущиеся наружу слезы, на выходе из погреба Вера оглянулась. Детскому взору предстал маленький каменный уютный погребок. Ну конечно же здесь не водилось никаких монстров, да и лестница была совсем небольшой и еще очень крепкой. На руки налипло такое сладкое и густое малиновое варенье. Рядом стояла улыбающаяся мать, а про рану на коленке она даже не вспоминала. Душу грела теплая мысль – «Я смогла. Смогла взглянуть в лицо своим страхам и сделать шаг им навстречу».