Шах-Маты (продолжение На одном подоконнике)

Я люблю наблюдать за всем на свете. И за своими однокурсниками тоже. Порой хмурясь, порой от души веселясь. А вот сейчас ни на кого смотреть не хочется. Только, закрыв глаза, вдыхать запах Сережки и ощущать его дыхание в области затылка.
- Мальчики, у меня для вас новость! – Леськин голос подобен птичьему пению весной – яркий, звонкий, задорный. – Мы будем проводить шахматный турнир!
Открывать глаза, чтобы выяснить, в чем дело, не хочется. По звуку перекатывающихся фигур и так можно определить, что в руках у Царицы шахматная доска.
- Царегородцева, это решение деканата? – голос Милы полон удивления – она чего-то и не знает. Наша староста идеальна и всегда в курсе событий, негоже даже Царице ее опережать.
- Это мое («Царское!» - шепчет мне на ухо Сережка) решение. Проведем пару турниров по олимпийской системе. Все равно перерывы большие. Не все же их в столовой проводить, да, Саша?
Все молчат. Мысль странная, но Царице противоречить как-то не принято. Так уж повелось.
- А мне идея нравится, – коротко высказывается Миша Львович. До сих пор удивляюсь, почему эта «вторая особь королевских кровей», как в минуты бури называет его Алька, не составит пару первой. Хотя лукавлю, тут все ясно – дело в Але, подающей сейчас голос:
- И мне. Сыграем?

Все знают, что Воронихина не умеет играть в шахматы. Все знают, что у Воронихиной зуб на Львовича. Все знают, что Воронихина и дня без него не проживет. Только сама Алька продолжает это упорно отрицать, хмурится, закусывает губу. Прямо как сейчас, пока Мишка произносит уверенно: «Мат». Аля, словно до конца не веря, не отрывает взгляд от доски. Всматривается в фигуры под внимательными взглядами нашей группы.
Львович улыбается и непонятно у кого интересуется: «Какой мне будет приз?» – то ли затеявшую все это Леську спросил, то ли проигравшую Воронихину.
Аля молчит, поднимает глаза на Мишку. И также молча улыбается. Светло так, по-настоящему. И нагло интересуется: «Подойдет? Ты же сам говорил когда-то, что моя улыбка – лучшая награда». Доска дергается и какая-то из фигур, вроде бы конь, падает на пол, когда Воронихина резко встает и устремляется куда-то прочь. А Мишка сияет. Он понимает, что Алька скоро перестанет злиться. Он понимает, что Алька просто показывает характер. Он понимает, что Алька совсем не так ровно к нему дышит, как хочет показать. И ждет, когда же это поймет она.

Леся любит гениальные идеи и все новое. Леся умеет многое, но в числе ее умений не найти шахматы. И Сашка это прекрасно понимает, съедая ее ладью, подставляя взамен своего коня.
- Объясни мне, как тебе вообще в голову пришла это ненормальная идея с шахматами? – в последнее время Царица с Милюковым - ранние пташки, потому тишину университетского коридора нарушают лишь их голоса и звук передвигаемых фигур. – Ты же ничего в них не понимаешь.
-Это ты не понимаешь – мне просто нравится двигать фигуры, – словно в подтверждение Леся ставит ферзя под удар. По ее лицу видно, что она с удовольствием подставила бы и короля, но это запрещено правилами. Хотя, какие правила для Царицы! – А если серьезно, ты видел, сколько конфликтов у нас в последнее время? Милка жалуется, что недавно Илью с Морозовым разнимала. Львович на всех бросается. Про Игоря вообще молчу. Эх вы, мальчишки! Может, хоть так выместите свои обиды.
Сашка сконфуженно молчит. Неловко ему, что проглядел, не заметил. Сбросил на хрупкие плечи своей Леси. То, что Царегородцева – его, сомнений ни у кого не вызывает, хотя попытки ее завоевать в стенах нашей Alma Mater не прекращаются.
- Думаешь, поможет? – хрипит он, а я покрепче сжимаю сумку с перекатывающейся в ней банкой меда – специально для Милюкова везла. Царегородцева беспечно жмет плечами.
- Посмотрим. Ладно, ставь уже быстрее мне шах или мат - что там нужно для победы? Пойдем чай в столовую пить.
-С медом, – добавляю я, обнаруживая свое присутствие.
-С медом, – улыбается Царегородцева, прижимаясь к Сашке.

-Наконец-то достойный противник! – перерыв уже подходит к концу, а победителя выявить никак не удается. У Сережи численное преимущество – восемь его фигур против четырех фигур противника, но полыхающий азарт в глазах Львовича дает понять – сдаваться так просто он не собирается.
- Был бы ты - достойным! – вставляет шпильку Воронихина и прежде, чем уйти добавляет: - Сережа, разделывайся быстрее с этой второй особью королевских кровей – лекция скоро.
- Львович, Михайлов! Оставьте вы свою партию, шахматы никто не тронет. После лекции продолжите! – Мила решительно двигается в сторону играющих, намереваясь оттеснить их от доски. «От одной доски к другой» - шепчет мне Сережка, не отрывая взгляд от шахматных фигур - его очередь ходить.
- Прости, но нет, – решительно заявляет Львович. – Разве так играют – с полуторачасовыми перерывами? Да и настроение не то будет. Кроме того, Петр Ильич – приличный человек. Опоздавших за дверь не выставляет. А если мы вот так… - его конь красиво меняет местоположение, угрожая Сережиному королю. – Шах.
-Пока не мат. – Сережка усмехается, передвигая короля в более безопасное место. Шоу продолжается, только зрители разошлись. – Лиза, может быть, ты тоже отправишься на пару? А то у кого я буду лекцию переписывать!
-Ага, и я! – добавляет Мишка, проворачивая какую-то одному ему понятную комбинацию с ладьей. – В дополнение: будет странно, если мы опоздаем втроем. О нас могут что-то не то подумать. – Львович неисправим, хоть и хмур в последнее время. По всему прочему, Аля неизменно занимает место рядом с Игорем, что не может не раздражать Мишу. – Коллега, - это он к Сереже. – Предлагаю, закончить игру вничью, поскольку ваша дама сердца упорно не хочет оставлять вас одного, а трое опоздавших студентов даже для широкой души многоуважаемого Петра Ильича – слишком. Он может обидеться.
-У Милюкова выиграл Игорь. Финал с ним. – Сережа смотрит прямо в глаза Львовичу и, наверняка, так же, как я, замечает, как Миша невольно морщится, но затем невозмутимо улыбается: - Не вижу связи между моим предложением и твоим замечанием. – мне даже немного страшно, когда он с громким стуком опускает на доску пешку.
-Девчонки, наконец, придумали приз. – Сережка сжимает мою ладонь, а я придвигаюсь ближе к нему. Девчонки – это громко сказано. Инициатором, как всегда, выступила Леся. Остальные поддержали, только Мила вспыхнула, но ничего не сказала. – Победителю достается поцелуй любой из девушек. – и окончательно, стирая улыбку с лица противника: - Как думаешь, кого выберет Игорь? Подаришь Ее ему?
События разворачиваются стремительно, но еще стремительнее удаляется по коридору Львович после резко сказанного: «Шах и мат».
-Ты ему поддался? – уточняю я. Сережка мотает головой: - Почти нет, он действительно достойный противник.
-Разве тебе не нужен приз? - удивленно оборачиваюсь на него.
-Свой приз я и так держу в руках. – смеется он, прижимая меня покрепче к себе. – Мишке нужнее.
На лекции только два опоздавших студента – я и Сережа. Львович так на пару и не является.

-Эй, а что вы тут делаете? – как в известном советском фильме, раздается в напряженной тишине голос кого-то из мимо пробегающих младшекурсников. На незваного гостя шикают, не сдвигаясь с места – у нас финал. Молчаливость не входит в число наших добродетелей, но сегодня, сейчас в этом накаленном воздухе из нас не выжать ни звука. Даже Сережа, вечно невозмутимый, порой сжимает мою ладонь с особой силой. Мила создает видимость, что читает учебник, уже минут пять не переворачивая страницу. Хотя кому до этого есть дело! Аля насвистывает какой-то мотивчик, делая вид, что здесь просто за компанию – куда все, туда и она. Милюков порой хватается за волосы: «Ну как ты ходишь!». От кого-то порой исходят подсказки: «Конем, конем ходи». Играют Львович и Игорь. Каждое движение руки небрежное, будто ничего сверхважного не происходит. Только в глазах алмазная твердость – не только противники, но и соперники. А «Приз» сидит на подоконнике, покачивая ногой и продолжая насвистывать.
-Это всего лишь игра. – напоминаю я Сереже, когда он в очередной раз сжимает мою руку. – Это всего лишь игра. – напоминаю я себе, вздрагивая, когда фигур на доске становится еще на одну меньше.
-Это всего лишь игра! – весело заявляет Царица, единственный островок спокойствия в нашем море напряжения. Сашка недоуменно поднимает на нее глаза. Внимательно смотрю, как Леська ему подмигивает и бросает короткий взгляд на Игоря. Кажется, я что-то начинаю понимать, но…
-Мат. – мысли не удается оформиться до конца – ее спугивает голос Игоря, уставший, но уверенный. Итак, победитель выявлен. Осталось выявить приз…
Львович в честь поражения закрывает глаза, а потому не видит, как Игорь решительно отнимает у Милы учебник, как наша староста смущенно краснеет, но нежно целует победителя в уголок губ.
Воронихину нельзя уличить в нежности, а бесшумное появление скорее свойственно Львовичу, а не Але, но момент, когда она накрывает его закрытые глаза руками, упускаю даже я. Ее слова, негромкие и плохо слышимые в поднявшемся гуле удивления от выбора Игоря, доносятся до меня, как до близ стоящей:
-Нужно признавать свои поражения.
-Ты сейчас обо мне или о себе? – приподнимается в улыбке уголок губ.
-Об обоих, кажется. – у Али приятный смех – навевает мысли о новогодних колокольчиках. Как же давно мы его не слышали!
-Кажется, и лев поддается дрессировке. – громким шепотом заявляет Леся. И все хохочут. – Кстати, у меня есть замечательная идея, как можно проводить перерывы… - Саша картинно стонет: - Ну нет! После всех этих переживаний – только в столовой! – и группа вновь взрывается хохотом.
-Странно, зима вроде. – шепчет мне на ухо Сережа.
-А у нас внесезонная любовь.
-Это радует.
-Еще бы.