Шанс на будущее

Пролог

Несколько лет назад

Вновь наблюдая за прекрасной актрисой по телевизору, я воображаю, что это я, представляю, как Я выхожу на сцену, все аплодируют МНЕ, все в предвкушении, все хотят услышать МОИ песни. Незабываемая эйфория, это чувство, когда ты выходишь на сцену, когда ты нервничаешь перед встречей с такой большой аудиторией, разглядываешь всё вокруг сквозь пелену. Перед выходом на сцену последние штрихи в прическе, макияже, проверяют складки на платье, проверяют наушники и микрофон, открывается люк и ты выходишь на сцену. Зал встречает тебя бурными овациями, они пришли ко мне на концерт, они хотят услышать меня, хотят слушать и слушать, а я хочу донести до них свой посыл в песнях, каждая песня что-то выражает, она должна что-то выражать, чтобы люди запомнили её, чтобы она им понравилась, чтобы запомнили её и тебя, чтобы захотели напевать её.

Представляю, как моя группа начинает спокойную нежную мелодию, я начинаю петь, я смотрю на зал, нет, я смотрю сквозь зал, свозь этих людей, иначе бы я очень нервничала, вдруг сфальшивлю, вдруг не получится дотянуть до нужной ноты. Чувствую, как ветерок обдувает мою голую кожу, которая будто пылает, мне так нравится это чувство. Закрываю глаза и погружаюсь в этот миг, пока песня ещё мелодичная. Начинается самая запоминающаяся часть, кульминация песни, весь зал оживает, меня подхватывает это чувство, я не могу остановиться, я люблю эту публику, завороженно наблюдаю за людьми… Эмоции на их лицах самые что ни наесть разные, но все отдаются этому действию, все оставляют частичку себя.

Щёлк, в моём воображение трещина – открывается дверь, клац – ещё одна – дверь закрывается, топ-топ-топ, слышатся шаги – много трещин, открывается моя дверь… И с голосом, который бы я не хотела слышать весь вечер мои мечты распадаются на миллионы осколком, как и всегда…

 - Как погляжу, ты снова бес толку тратишь драгоценное время, Алекс. Сколько можно говорить, идиотка, ты не должна смотреть эти концерты, ток-шоу, всё что связано с тем миром, тебе никогда не стать такими, как они, ты глупая идиотка раз считаешь, что у тебя что-то получится. – Безвкусно накрашенные ногти матери врезаются в мое плечо. Острая боль разливается по предплечью и переходит ближе к кисти. От мамы разит дешевым алкоголем и смрадом сигаретного дыма. На секунду я успеваю зацепиться взглядом за ее лицо: мутные от опьянения глаза, рот кривится в отвратительном оскале, обнажающем грязно-желтые зубы. Еще мгновенье, до того, как я успею отвести взгляд, ее ногти сильнее впиваются в мое плечо. Она резко разворачивает меня к себе лицом, и через секунду моя щека начинает пылать адским пламенем. В ее глазах с красноватыми от постоянного пьянства снова вспыхивает злоба. Я невольно прикладываю свою вспотевшую ладонь к пострадавшей щеке и отхожу назад до тех пор, пока не натыкаюсь на жесткую спинку старого засаленнго дивана.  Мен бьёт дрожь, всё моё тело сковано, не могу здраво мыслить, ком встал в моём горле.

 - Сколько раз я говорила, ты маленькая дура, чтобы ты сидела лишний раз за книгами?! – моя щека начинает гореть. - В тебе нет ничего, чтобы ты смогла использовать, чтобы туда попасть, ты труслива безнадежна, уродлива. Садись за книги.

 - Да, мама. Извини, я сейчас же сяду за книги, извини, что ослушалась тебя. Этого больше не повторится.

 - Молодец, моя красавица. – она кладет руку на мою голову и гладит. Я не могу выразить насколько мне противно это прикосновение, мне противен этот запах, мне противна такая резкая смена в поведении, мне противно это место. Я не хочу здесь оставаться, отвратительный дом. Нет. Это даже не дом. Дом — это место, куда хочется возвращаться, место, где тебя ждут родные в теплой атмосфере, где ты не боишься, когда услышишь открывающуюся дверь или звуки приближающихся шагов.

Сажусь за стол, заставленный книгами, тетрадями, ручками, и вновь, когда я чувствую, что на руки капают капли воды я замечаю, что плачу и, что моя щека всё ещё горит. До крови прикусив губы, закрыв нос рукой стараюсь, чтобы мои всхлипы не были слышны за стеной, я не хочу продолжения этого ада, я не хочу, чтобы она вновь пришла, чтобы притащила за собой запах выпивки, ненавижу его больше всего на свете, он, запах, следствие неконтролируемых действий, хоть люди в моей стране и говорят: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке», я всё равно не могу с этим смериться, смериться с отговорками, что выпивка помогает, знаете чем? Тем, что она помогает «расслабиться». Расслабиться, понимаете? Это всего лишь временная свобода, в этот момент свободы человек не осознает, что он делает, что причиняет кому-то боль, проснувшись на следующий день, некоторые, как правило, ничего не помнят, что случилось ранее.

Осознавая, что так и не получится ничего выучить я откладываю книги в сторону, прибираю на столе итак уже идеальный порядок, но, по мнению женщины, которая именуется моей матерью это просто свинарник. Задвигаю стул и иду спать. Прежде, чем уснуть беру вещь, принадлежавшую самому любимому человеку в моей жизни – бабушки, обнимаю эту вещь, стараясь вдохнуть тот родной запах, который был только у неё, переношусь на несколько лет назад, когда ещё я могла забраться на её колени, сесть, обнять её.

 - Бабушка, я боюсь её, когда она в таком состоянии, - прикусываю губу, стараясь сдержать крик души, боюсь это слабое слово, дабы передать вес оттенок моего ужаса.

 - Не переживай, дорогая, я с тобой, всё будет хорошо – она кладёт руку на мою голову и начинает гладить по голове в то же время убаюкивая меня, хоть мне уже и больше 10, но я не отказываюсь от этого жеста, в эти моменты мне становится спокойно, действительно, спокойно. Я забываю об окружающих проблемах. – Всё наладится, ты же знаешь.

Прижавшись головой к её груди, я начинаю что-то подпевать под нос, какую-то красивую, нежную мелодию, которая напоминает мне сладость её голоса, слабое покачивание заставляет мои глаза сомкнуться и уплыть в мир грёз.