Щенки

*****

    Стоя на коленях, он с усилием опускал взгляд себе под ноги, но тот, не повинуясь ему, соскальзывал к корзине.

    Отец лично присутствовал при смотре. Он был в гневе от упущенного времени - щенков положено отбирать при рождении, а сейчас прошла уже неделя. Виновного сразу же поволокли пороть, но это ничуть не остудило гнев отца. Он выхватил из корзины маленький попискивающий комок. 

    - Как вы вообще могли оставить ЭТО? ОНО же вообще позорит породу!

    Внезапно граф оглянулся. Брови его удивленно поползли вверх.

    Нат даже не заметил, как его взгляд, живя собственной жизнью, оставил корзину и зло сверлил спину графа, запретившего называть себя отцом, но никогда не дававшему забыть, что это именно так. А когда граф развернулся - встретился с гневно-удивленным отцовским.

    - Что, и здесь без тебя не обошлось? Жалеешь ЭТО? - его пальцы сжались на шейке существа.

    Нат стиснул зубы. Ему хотелось отвернуться, уткнуться лицом в землю, чтоб не видеть всего этого, или хотя бы заткнуть уши, чтоб не слышать затихающий писк, но он не мог. Ему придется пережить и эту смерть. Злость во взгляде постепенно уступала место отрешенности.

    Графу это не понравилось.

    - Жалеешь, значит. Но не сделаешь ничего, чтобы ЭТО спасти? - он встряхнул пока еще живое тельце. - Совсем ничего?

   Сын так и не отвел глаза. Неожиданно для себя самого он только выше вскинул голову и хрипло выдавил:

    - Что? Что мне сделать?

    Казалось, граф ослабил хватку.

    - Проси! - не то разрешил, не то приказал он.

    Нат, шумно вздохнув, прошептал: 

    - Пожалуйста...

    Граф ухмыльнулся и, перехватив щенка за задние лапы, размахнулся.

    Юноша и сейчас не отвел взгляда, хоть и знал, что сейчас должно произойти.

    Но ошибся. Мохнатое тельце, мотнувшись в воздухе, не впечаталось головой в стол, а полетело в его сторону. Машинально Нат поймал его и прижал к груди. Взгляд метался между корзиной, отцом и притихшим на его руках комком. Злость сменилась растерянностью и непониманием.

    Граф удовлетворенно рыкнул.

    - Теперь он твой. Вы подходите друг другу. Такая же гнилая масть от хорошей породы. Смерть для вас - милость, которой вы не достойны. Живи, и всегда помни своё место, - закончил граф, обращаясь явно не к мохнатому щенку. И, ухмыльнувшись, направился к замку.

    - Конечно, отец, я помню, - одними губами прошептал юноша, прижимая к груди тёплого брата по масти.