Шейх

Глава 30

— Танго танцуют вдвоём, а не в одиночку, — хмыкнул Василий.

— И это к чему? — удивился Игорь.

Теперь он вышел на первый план — Роман ранен, у Саввы свои дела, жена, ему бы домой. А он сыщик, который занимался делом Никиты, а теперь ещё придётся заниматься и делом Василия, так как они уж больно сильно связаны.

— Ни к чему, просто так, — ухмыльнулся Василий. — Хотел сказать другое. Страсти — вот что двигает людьми. Что в этом случае страсть? Это не высокая степень полового возбуждения в сочетании с эмоциональным влечением к своему партнёру, как можно подумать вначале. Объектами страсти, о которых я хочу рассказать, могут быть как люди, так и предметы и даже идеи. Зачастую, страсть — короткоживущее, преходящее чувство, сильное, как эмоция, как аффект. Страсть доминирует над другими чувствами человека, не давая ему жить спокойно, влечёт его к объекту страсти.

Никита глубоко вздохнул — он-то как раз прекрасно понимал, о чём говорил Василий.

— Страсть, — продолжил Василий, — импульс души, беспорядочный и излишний. Вот какое чувство вы испытываете, когда держите в руках драгоценность, стоимостью несколько десятков миллионов долларов?

Роман пожал плечами и поморщился от боли.

— Никакого, — ответил он. — Я много чего держал в руках, очень и очень дорогого, но ни разу не возникло желание присвоить вещь, мне не принадлежащую.

— Как-то случай был во время расследования, — встрял в разговор Савва. — При осмотре машины потерпевшего Роман нашёл в тайнике что-то около пятнадцати миллионов пятитысячными. Пачка денег, конечно, солидная, но почему-то никто её до него не заметил — ни другие опера, ни эксперт, осматривавшие место преступления. О пропаже денег никто не заявил. Но наш честный Роман ни купюры не взял из той пачки. Кстати, те бесхозные деньги до сих пор лежат где-то среди вещдоков.

— Соблазны, — протянул Василий по слогам. — Они как страсти, только порой ещё хуже, разъедают душу изнутри, не дают жить. — Марьиванна, — обратился он к старушке, — какие страсти и соблазны были в вашей жизни? Поведайте нам…

— Васечка, — рассмеялась немолодая женщина, — я так стара, что ничего об этом не помню.

— Ой, лжёте, — хмыкнул Василий.

— Лгу, — на удивление легко согласилась Марьиванна. — Как сказал Цицерон, мудрый человек стремиться к безразличию, к уничтожению страстей. А я не могу… Мне безумно интересно знать, чем занимается Роман. Помочь ему, подсказать, быть полезной. Первой найти разгадку — вот она истинная страсть.

— Ну, — протянул Василий, — это вопрос спорный. У Саввы можно не спрашивать — ему бы куда-нибудь мчаться, главное, не сидеть на месте.

— Хорошо, что моя Настасья этого не слышит, — надулся тот.

— Никита, а ты? — обратился Василий к парню.

— Лучше не надо, — схватился тот за голову.

— А почему? — удивился Василий. — На самом деле из всей нашей компании ты самый уравновешенный, бесстрастный, — округлил он глаза. — У тебя все есть, тебя сложно ввести в соблазн. Вот что бы ты хотел?

Никита задумался и мечтательно закатил глаза.

— Пирожков с мясом по-восточному, — сглотнув слюну, проговорил он, спустя несколько секунд. — Как мама Маша их стряпала.

— Потом напомнишь, — встрепенулась Марьиванна. — Попробую угостить тебя по своему рецепту.

Никита кивнул.

— Мама Маша, говоришь, — продолжил Василий. — Интересно, почему она тебе оставила наследство?

— Она считала меня своим неожиданно объявившимся сыном, — пожал плечами Никита. — Ничего не вижу в том удивительного.

— Ну да, ну да, — покачал головой Василий. — Утонувший Никита Вильхелм. Как же, как же.

— Но мама Маша была Пуховой, — возмутился Никита.

— Конечно, Пуховой, — согласился Василий, кивнув, мол, и это ему известно. — После предательства мужа и гибели сына, она взяла снова свою девичью фамилию.

— Вась, — обратился к парню Роман, — ты ведь про предательство мужа Марии Пуховой не просто так упомянул? Так ведь?

— Так, — кивнул тот. — Но я жду вопросов от Никиты. Задавай? — обратился он к Никите.

— Информации не хватает, — пожал плечами тот. — Последнюю страницу из моего наследства кто-то вырвал, — Никита хитро прищурился. — Твоя работа?

— Да ну что ты, — фыркнул Василий. — К этому приложил руку либо Олег Вильхелм, либо его сын Никита. Книга волшебная, — округлил он свои и без того круглые глаза, — страницу можно переписать, предварительно удалив, если она не завершена. Что кто-то из них и сделал.

«А как же первое слово из заклинания?» — чуть не прокричал Никита.

— Я же сказал, что книга непростая, — хмыкнул Василий, — специальные слова в ней появляются сами по себе. А так как страница не была переписана, — она развёл руками, — слово и не появилось.

— Понятно.

Никита потёр рукой подбородок.

— А мне ничего не понятно, — подал голос Игорь.

— Вот и станем с этим дальше разбираться, — предложил Василий, — чтобы расставить все точки над i. Предлагаю…

— Нет, погоди, — остановил его Никита. — Зачем, как думаешь, была уничтожена последняя страница?

— Я не думаю, я в этом уверен, — ответил Василий. — Тот, кто уничтожил последнюю страницу в книге, задался целью отыскать бриллиант. И самому стать его владельцем, а не только хранителем.