Шелест забытой книги

Глава 7. Ведьмин круг

В самом конце августа, в последние выходные перед началом занятий, Костя поехал в Вербовск, чтобы повидаться с Симой. Он всё никак не мог забыть её глубокие карие горячие глаза, мягкий грудной голос, податливые, цвета спелой вишни, губы.

Пока поезд тащился среди золотых пыльных полей, залитых усталым горячим солнцем, Костя мысленно поторапливал его, листая потрёпанный сборник Гумилёва, присланный ему Анастасией Адамовной. На одном из стихотворений его глаз остановился:

Среди бесчисленных светил

Я вольно выбрал мир наш строгий

И в этом мире полюбил

Одни веселые дороги.

Когда тревога и тоска

Мне тайно в душу проберется,

Я вглядываюсь в облака,

Пока душа не улыбнется.10

Оторвавшись от книги, Костя посмотрел в запыленное окно на пышные золотисто-лиловые замки облаков.

Вот, наконец-то, в густом солнечном сиянии открылся город Вербовск...

Сима шла ему навстречу лёгкой летящей походкой, радостная, с ясным лицом, покачивая стройным гибким станом.

В этот день они долго гуляли по знойному городу, среди длинных теней домов, по истомившимся под солнцем паркам и садам. В садах с глухим стуком падали спелые яблоки.

Сходили в кино на новую итальянскую комедию.

Выбрали на рынке тяжёлый арбуз. Сели в душный трамвай и поехали купаться. Трамвай долго со скрипом тащился по жёлто-горячим улицам. Наконец-то мелькнула синяя чаша озера с золотистым песчаным берегом.

Они с наслаждением купались в прохладной малахитовой воде озера. Купальников с собой не было – купались в том, в чём были.

Костя, наплававшись наперегонки с Симой, первый вышел на берег и сел на тёплом песке. У него захватило дух от красоты Симы выходившей из воды на берег. Всё её тело блистало мириадами капелек.

Разрезали полосатый шар арбуза и весело грызли его тёмно-розовую мякоть, сплёвывая семечки. Лёжа на песке, читали стихи Гумилёва, тихонько целовались, напевали песни.

***

Мама Симы была на дежурстве и поэтому квартира была в их полном распоряжении.

В полутьме комнаты, истомившись от любви, они долго лежали, глядя, как ветер треплет бронзовую штору окна. Он чувствовал её грудь на своей груди, и сознавал себя самым счастливым человеком в мире.

Сима встала, забелев во тьме долгим амфороподобным телом, набросив халат, что-то принесла ему в пакете.

- Приберегла приятный сюрприз для тебя.

Он приподнялся, сел на кровати, взвешивая в руке явно что-то тяжёлое, открыл пакет и достал большой альбом, блеснувший тёмной глянцевой обложкой.

- «Анна Листниченко (1884 -1967). Живопись». Вот замечательно! Молодчинка! Откуда взяла? Такая редкость!

- Конечно редкость! В областной библиотеке заказала. Обрати внимание на маленький тираж! – звонко и радостно сказала Сима.

Он листнул тяжёлый альбом. В глаза бросилась густота буйных красок пейзажей: зелень пальм, синева разлитых до горизонта океанов...

- Это её раннее творчество. Тут есть и те самые африканские пейзажи, о которых ты говорил...

- Здорово...

Он продолжал листать гладкие и плотные листы альбома.

Дальше замелькали загорелые весёлые лица рабочих в касках среди яркого солнечного блеска, стоящие на фоне белоснежных домов и высоких кранов, радостные белые города, словно окунувшиеся в яркий солнечный свет, золотое жнивьё поля, на котором блистают крылья грачей, загорелые лица колхозников и их чёрные натруженные руки... Были разнообразные милые натюрморты, пёстрые картинки пейзажей, строгие карандашные портреты и зарисовки углём...

- Неужели это та самая Анна Листниченко?

- Да, именно та, про которую ты мне летом рассказывал. Возлюбленная Сагайдакова. Её, конечно, уже нет в живых...

- Да, не могла же она жить вечно! Но, по крайней мере, хоть познакомимся с её живописью. А там - вдруг какая зацепка появится!

Сима взяла яблоко со стола и захрустела им.

- Появится! - уверенно произнесла она, блестя весёлыми чёрными глазами. - Я обратила внимание, что вступительную статью написала Варвара Листниченко. Она тоже художник, кандидат искусствоведения!

- Это её дочь?

- Насколько мне известно, да... Вот только живописных работ самой Варвары нигде нет.

- Может у неё только выставки были, а ещё не издавалась. Или издавалась малым тиражом.

- Я проверила по каталогам – нет!

- Вот бы достать её адрес. Может она что-нибудь знает о Сагайдакове или о его книгах. Что-то же ей могло достаться от матери?