Шёпот ветра

Глава 2.3.

- Вообще-то, это была шутка! – с раздражением заметила я, разглядывая тарелку с многострадальным блюдом.

- Вообще-то, я понял, - беспристрастно ответил Краснов, помешивая суп. – Ешь, люди старались.

- Раз понял, зачем представление разыгрывал? – рассердилась еще больше.

- Тоже решил пошутить, - пожал плечами Пашка. - Видела бы ты свое лицо, - довольно заулыбался он. – Давно я так не развлекался, Сватова!

- Ах, ты мой несчастный! Как же ты выживал без меня в этом жестоком мире полном славы, признания и любви фанатов? – участливо осведомилась я, и всё-таки зачерпнула шедевр французского шеф-повара.

Борщ был, как борщ. Моя бабушка вкуснее готовила.

- Первый год было паршиво, - когда тарелка с супом опустела наполовину, вдруг заговорил парень. – Постоянно думал, что было бы не приди я тогда к тебе. Проворачивал события вновь и вновь. Как с Вовой. Знаешь, я ведь приходил на похороны, хоть ты и запретила, - он горько усмехнулся, перекрывая воздух своими словами. - Мне жаль, Кэти. Безумно жаль. Понимаю, что такое говорить слишком поздно и возможно в этом нет смысла, но… прости меня, Кать.

- Не надо извиняться, – глухо отозвалась я, избегая его взгляда: слишком доверчивого и пронзительного.

Впервые за вечер Пашка стал прежним: искренним, открытым, близким. И впервые мне отчаянно хотелось, чтобы он притворялся. Вновь строил из себя избалованного рок-идола, который запросто мог решить любой вопрос одной лишь фразой, отделяющей его мир от моего:

«Деньги не проблема!»

- Иногда нужно просто смириться и отпустить, – я сжала в руке льняную салфетку, силясь отыскать нужные слова. – Я смирилась, Паш. И тебе не за что просить прощения. Лучше расскажи, как ты жил? – игнорируя боль, что ядом прожигала душу, я широко улыбнулась. – Всегда мечтала узнать, какого это, быть объектом вожделения тринадцатилетних девчонок.

- Не завидуй, Сватова, - улыбнулся в ответ музыкант. Однако просьбу выполнил.

Пашка, наверное, битый час травил байки о бурной гастрольной жизни. О вечных проблемах с аппаратурой и техникой, «подвигах» фанатов, и собственно о тех, кого я знала еще со школьных лет, о «Меридианах». Его истории заслуживали заливистого смеха. Но меня хватало лишь на натянутые усмешки. В мыслях засели извинения Краснова, которые навевали отнюдь не радостные воспоминания. И я никак не могла сосредоточиться на рассказе.

Возможно, Пашка заметил это, потому оборвал повествование на полуслове и серьезно спросил:

- А как ты жила все эти три года, Кэти?

«Словно в аду, Паша».

- Круче всех, Краснов! – я беззаботно отмахнулась и развернулась к окну. – Здесь нереально красиво.

Ложь. Я лгала тете, девчонкам и уже лгала ему. Жаль, что себя нельзя было обмануть. Заставить полюбить искусственные огни за окном.

- Ты меняешь тему, Китти-Кэт, - его ладонь мягко накрыла мою, жаля кожу миллиардами электрических игл.

- Ничего я не меняю, Краснов, - я спешно одернула кисть. - И вообще, ты берега не попутал?! – деланно возмутилась, спрятав обе руки на коленях. – У меня, между прочим, парень есть!

- Ну, эта попытка уже получше, - совершенно не проникшись упреком, Пашка вальяжно откинулся на спинку кресла, прожигая меня серыми глазищами. - Как Лина? Как Серый? Уже вымахал, наверное? – не сдавался парень.

- Да, совсем взрослый стал, - я кивнула, стараясь не выдать застывшую комом в горле тревогу. – А насчет Стасика я серьезно! Знаешь, какой он у меня?

- И знать не хочу.

- Нетушки! Хотел услышать, как я живу? Так вот, слушай, Краснов! Чтобы прежде чем от фанаток мной прикрываться – мозги включать!

***

- А на восьмое марта Стасик мне тако-ой сюрприз…

- Всё. Я понял, Сватова, - перебил музыкант, подняв ладони в защитном жесте. – Можешь не продолжать, – он со вздохом уперся лбом в руль, являя картину «самая несчастная рок-звезда в мире».

Мы уже около трех минут стояли возле моего общежития, а несчастным Краснов заделался еще с час назад, когда я в подробностях и особо не скрываясь, начала вываливать на его темноволосую головушку детали своей – как оказалось – бурной личной жизни.

- Да ты только послушай! – не стала легко сдаваться, решив играть до конца.

Хотя мне самой было тошно от этих «недоотношений» с мажоришкой. И я на полном серьезе раздумывала оборвать нашу обременяющую связь. Однако вся прелесть надуманных отношений заключалась в том, что вымышленного парня так же легко бросить, как и найти.

- Правда. Достаточно, Кэти, – Пашка выпрямился, и устало потер переносицу. – Еще немного и я напишу слащавую песенку о вашей «великой любви», – пригрозил музыкант и задумчиво поинтересовался: – Что лучше, если ты его убьешь или он тебя?

- Лучше убейся сам, Краснов. Я Стасика в обиду не дам!

Я уже говорила, как мажоришке со мной повезло? Нереально просто.

- Значит оба, - хмыкнул парень.

Мы замолчали, разглядывая сквозь лобовое стекло потрескавшееся крыльцо общаги в свете уличного фонаря. Удивительно, но, несмотря на все мои неудавшиеся попытки отвадить от себя Пашу, уходить не хотелось. Его глаза, улыбки и даже недалекие шуточки, волшебным образом переносили меня в другую вселенную. Туда, где добро всегда побеждало зло, а человеческая жизнь не измерялась в энном количестве зеленых бумажек.

В детство.

- Странный вечер, - первым нарушил тишину парень.

- Странный, - согласилась я.

Горло сжалось то ли от болезненного спазма в груди, то ли от понимания того, что нет больше никакого детства. Умерло. Три года как умерло. А мы остались: он – отвоевавший мечту, и я предающая свою. Два разных мира, которым не стать одним.

- Ну ладно, - пальцы зацепились за гладкую ручку, - спасибо за борщ, Краснов. Вряд ли я когда-нибудь забуду тот цирк, - весело хмыкнула я и, не дожидаясь реакции парня, ловко выскочила в прохладу весенней ночи.- Пока! – бросила через плечо, хлопнув дверью автомобиля и, не мешкая, направилась в сторону родной общаги.



Отредактировано: 06.09.2021