Шёпоты старой усадьбы

11

* * *

Чтобы отыскать детишек, с которыми убитый проводил поздние вечера, пришлось прибегнуть к помощи местных.

– Витины друзья вам нужны? Хм, дайте подумать… А зачем они вам? – Мы отвечали, что представляем администрацию усадьбы и хотим выяснить у них, как они проникают на территорию. Это не было правдой, но, если бы мы посетовали, что они ночами разгуливают возле церкви, нас бы просто-напросто отправили к родителям, что нам совершенно не подходило. Нужно было убедить, что нам необходимо переговорить с самими детьми. – С Костиком дружил… Бучиным… С Игорьком они соседи… Ох, бедный мальчик, кто ж его… Это ж надо – ребетёнка неразумного придушить! Сама б придушила душегубца голыми руками… Да-да, и я б прибил тоже…

Короче говоря, всего за три короткие беседы с несколькими жителями мы разжились пятью именами и адресами. Далее еще пятнадцать минут маршировали по поселку в поисках хотя бы одного из них. Оказалось, что дети в летние каникулы неожиданно предпочитают улицу родному очагу. Я, наверно, была такой же, просто за давностью лет стерлось из памяти. Хотя в мое время Интернет и социальные сети не являлись распространенным досугом, так что удивление относилось еще и к этому: я ожидала хоть кого-то встретить дома за компьютером. Неужели я настолько отстала от жизни, что не заметила, как и восьмилетки стали в сеть выходить исключительно при помощи смартфонов и дорогущих айфонов (на которые вообще непонятно кто тратит деньги при наличии адекватных и дешевых аналогов)?

В итоге мы разыскали сразу трех друзей почившего Вити в одном месте – на спортивной площадке в школьном дворе. Не успела я порадоваться, как заметила, что все трое (одна из них девочка) уткнулись в огромные экраны своих телефонов. Брусья и ворота, видимо, играли роль экстравагантного, архаичного экстерьера и доставляли лишь эстетическое удовольствие, а никак не практическое.

Мы поздоровались с ребятами, ответили нам вяло, и только двое из них. Мы спросили, что они тут делают, пытаясь зайти издалека, на что нам было дано примитивное пожатие плеч. Короче, беседа не клеилась, но тут Толик заметил возле ворот оставленный кем-то футбольный мяч.

Он кивнул парням:

– Погоняем?

Те переглянулись. Тот, что звался Костей, вежливо ответил:

– Неохота. Спасибо.

Но Ткаченко не сдавался. Он подошел к мячу и начал делать с ним что-то невообразимое: подбрасывал одной ногой, тут же ловил другой, крутил его на коленке и прочее. Эти выкрутасы настолько не соответствовали его милой внешности и длинным ресницам, что я даже малость прибалдела от увиденного. Мальчики сперва без интереса, а затем уже с восхищением следили за его действиями. Наконец оба они были возле ворот, умоляя прекрасного незнакомца научить их всем азам. Я же осталась с девочкой, завязала беседу (две дамы всегда найдут о чем поболтать в отсутствие сильного пола) и плавненько вывела ее на Витю.

– Это так ужасно, – девочка расплакалась. – Мы виделись только вчера, ржали как кони, играли, а теперь его нет. Это странно. – Я закивала, мол, понимаю чувство. – Куда он делся?

– Священник скажет, что в Царствие Небесное. Но только по прошествии сорока дней, после Страшного Суда.

Она смотрела на меня с испугом, и я прикусила язык. Не у всех было такое детство, как у меня, надобно следить за тем, что вылетает из моих уст.

– А вы сами… верите в это?

Я задумалась.

– Я верю, что сущность человека – то, что принято именовать душой в религии – действительно продолжает жить после смерти физического тела. Куда конкретно она попадает и через сколько земных дней – никому не ведомо, даже священникам. И вообще, я не думаю, что Бог стоит перед календарем и дни зачеркивает, знаешь ли.

Девочка хихикнула, но тут же снова погрустнела.

– Бедный Витя… – И тут как гром среди ясного неба: – Это мы виноваты.

Маленькая иголочка пронзила мое сердце. Что это: неожиданность? Предвкушение разгадки? Радость от выполненной миссии? Или жалость к детям? Поди разбери.

Боясь спугнуть момент, я тихо спросила:

– В чем, ты считаешь, вы виноваты?

Девочка помолчала, глядя на свои модные кроссовки. Потеребила молнию на летней спортивной курточке.

Я подняла глаза и увидела, что Толя сделал шаг в нашу сторону. Он будто бы закончил с фокусами и мастер-классом и хотел к нам присоединиться.

Он все испортит…

Я осторожно покачала головой, мол, нет, рано. Напарник понял меня, вздохнул и начал чеканить мяч головой.

– Мы оставили его и ушли, – наконец сказала Даша.

– Ты имеешь в виду ночью?

– Да.

– Что вы вообще делаете ночью возле церкви? Зачем вы там гуляете?

– Откуда вы знаете? – насторожилась она.

– Я работаю в усадьбе. Видела вас пару раз.

– А… Ну, в общем, у Кости папа историк, он нам рассказывал разное про Дубровицы. В основном, скучное все, – Даша скуксилась, – как будто на уроках мало… Ну, в общем, одна история нам понравилась. Он говорил, что через Дубровцы проходят… как их… подземные… дорожки.