Шерлок и Джон

4. Ирен. Акт второй

Предав наконец в руки закона всю шайку Мориарти, я снова поселился на Бейкер-стрит в доме 221-б. Мы договорились с Ватсоном, что он вновь переедет ко мне. Мой друг был душевно измотан, ему требовалась передышка. Я тайно передал значительную сумму на покупку его врачебной практики своему дальнему родственнику, молодому доктору Вернеру, велев заплатить Ватсону не торгуясь, сколько бы тот ни запросил.

Пока что я оставался один в предвкушении, что скоро все будет вновь как в старые добрые времена. Но одиночество, к которому я с юности приучал себя, сейчас, пожалуй, несколько тяготило.

В тот мартовский вечер я расхаживал с трубкой, заполняя комнату дымом, в некотором раздражении прикидывая, чем себя занять. Миссис Хадсон постоянно заглядывала в гостиную, спрашивала – не нужно ли мне то или это. Казалось, она хочет в очередной раз убедиться, что я жив. Когда она вновь вошла, я не обратил на нее внимания. И вдруг услышал:

- Мистер Холмс, к вам посетитель!

То, что нужно. Впору было возблагодарить судьбу. Но когда гость переступил порог гостиной, мое воодушевление угасло. Я узнал этого человека.

Несколько лет назад это был очень красивый энергичный мужчина. Сейчас же в его черных волосах появилась проседь, лицо увяло, глаза потускнели. Но главное – у него дрожали губы. Он не мог выговорить ни слова. Он плакал.

- Здравствуйте, мистер Нортон, - произнес я как можно теплее и, пожав посетителю руку, слегка подтолкнул его к креслу. Хотел предложить что-нибудь выпить, но адвокат меня перебил.

- Нет… Я здесь, чтобы… Рад, что вы узнали меня, мистер Холмс.

- А как же иначе. Вы стали первым человеком, на венчании которого я был свидетелем. Второй – мой дорогой друг доктор Ватсон, и полагаю, на этом исчерпано мое участие в подобного рода делах.

Похоже, Нортона покоробил мой легкомысленный тон. Он нервно передернул плечами и опустил голову.

- Моя жена Ирен… она мертва.

Так я и знал.

- Ее больше нет. Вообще нет!

- Что это значит?

Адвокат отрывисто бросил:

- Ее тело исчезло.

- Когда это произошло?

Он поднял на меня полные слез глаза:

- Только что.

***

Годфри Нортон говорил и говорил, будто его прорвало:

- …Нам хорошо было в Нью-Джерси. Это ее родной город, там она отдыхала душой. Несколько лет счастья… Потом все закончилось.

- Что случилось?

- Сначала я тяжело заболел, слег надолго, и как-то у нас… все разладилось. А затем Ирен начала куда-то пропадать. Говорила: «верь мне»… потом уже об этом не просила. Она изменилась. Стала… напряженная как струна. Жестокая. Могла подолгу со мной не разговаривать, обидевшись на сущий пустяк. Я так любил ее, я все ей прощал. Не помню, когда впервые заметил страх в ее глазах. Но это было пыткой – видеть, как все рушиться, и не понимать, что случилось, в чем я виноват и что теперь делать.

- Вы задавали ей вопросы? Что она вам отвечала?

- Ничего. Эта женщина умела владеть собой, как никакая другая.

Эта женщина.

- Видите ли, мистер Холмс, я дал ей слово, что между нами никогда не будет разговоров о прошлом. О ее прошлом… Но иногда мне казалось, что оно жестоко вторгается между нами. Я даже думал… не замешался ли тут снова тот человек.

Король Богемии.

- И к каким же выводам вы пришли?

Я отдавал себе отчет, что моя сухость и отстраненность может выглядеть сейчас не лучшим образом. В конце концов, он пришел в отчаянном состоянии просить помощи у меня, у человека, ставшего одной из причин их с женой поспешного бегства в Америку. Но сейчас было важно нащупать нить, которая приведет к истине, все остальное не имело значения.

- Я не знал, что думать. Уже собирался решительно поговорить с женой, как вдруг она мне заявила, что нам необходимо вернуться в Лондон.

- Интересно. И чем она это мотивировала?

- Ничем, мистер Холмс, в этом-то все и дело! Просто попросила еще раз поверить ей. Сказала, что в Англии все очень сильно изменится. Я согласился скрепя сердце. Но по приезде в Лондон Ирен ошеломила меня заявлением, что мы должны жить порознь, как до нашего венчания. Что так нужно. Что скоро все разрешится.

Нортон замолчал и закрыл лицо руками. Я не мешал ему и терпеливо ждал продолжения. Пока еще рано было делать выводы.

- Мне ничего не оставалось, - продолжил он наконец. – Раз я с самого начала согласился на столь странное предложение, надо было продолжать игру. Даже если я не понимал ее правил.

Игра. Вот самое верное слово... Не выходящее у меня с головы с тех пор, как я снова услышал имя Ирен, в девичестве Адлер.

- В Лондоне мы встретились два раза. Она приезжала ко мне, закрыв лицо вуалью. Признаюсь, я нервничал, сходил с ума. И не напрасно. Сегодня ко мне примчалась горничная, которую Ирен наняла перед самым отъездом…

- Прошу прощения. Расскажите о ней подробнее.

Нортон с удивлением на меня покосился:

- Разве это важно?

Я молча ожидал его ответа.

- Хорошо, сэр, - ответил он покладисто. – Это милая и скромная девушка, белокурая, изящного сложения, невысокого роста. У нее интересная особенность – глаза разного цвета.

- Великолепно.

- Ее имя Кристина Мюррей. Ирен наняла ее, потому что прежняя служанка наотрез отказалась ехать с нами.

- Очень интересно. Простите, что перебил вас. Что же было дальше?

- Кристина кричала, рыдала, говорила, что Ирен умирает. Я как сумасшедший помчался в Брайени-Лодж. А там… Моя жена… на диване… в гостиной…

Да… я не забыл большую гостиную с высокими окнами и тот диван, на котором сам разыгрывал роль раненого. Разыгрывал роль…

- Ирен была холодна… пульс не прощупывался… ни вздоха. Лицо бледное, ни кровинки… полное оцепенение…

Слова «роль», «игра» все еще крутились в моих мыслях. Наверное, именно поэтому описание состояния бедной миссис Нортон кое-что мне напомнило. А Годфри отчаянно повторял:

- Почему я ее послушался? Почему не заставил, даже силой, объяснить, что происходит? Почему не обратился к вам сразу же по приезде в Лондон?