Шестнадцать

Шестнадцать

– Ума палата, – издевался старик.

Сафронов стиснул зубы и повторно придавил педаль газа. Внедорожник взвыл и зарылся в глину по самое днище.

Сафронов проклял тот день и тот час, когда поддался на Лидочкины уговоры навести ее деда с бабкой, живущих в глухом – глуше некуда – селе еще царской России. В селе, где не знали, что такое деньги и продолжали по старинке получать нужное бартером. В селе, где если и существовала сеть, то только для ловли рыбы. В селе, самым молодым жителем которой был семидесятилетний старец. В селе, в котором не знали, что такое асфальт.

Еще когда Лидочка только упомянула бабку, Сафронова начали обуревать дурные предчувствия – и вот на тебе!

К счастью, джип застрял у самого въезда в село, поэтому Лидочка, подобрав подол платья, прошла оставшееся расстояние пешком и вызвала на помощь деда.

Который теперь сидела на пенечке и скалил вставные челюсти.

– Видна птица по полету, – издевался старик.

Сафронов стерпел и это.

Поняв, что помощи от зубоскала не дождется, оторвал задницу от водительского сиденья, пошел стучаться по домам.

– Воду в ступне толочешь! – крикнул в спину дед.

Все на сенокосе, догадался Сафронов.

Решил дождаться вечера, чтобы найти кого-нибудь с трактором. Вытащил из багажника два мешка с городскими гостинцами. По памяти принялся искать дом Лидочкиных стариков. Дед показывать свой дом не торопился, шел следом, сыпал на ходу:

– Кабы знал, где упасть, постелил бы соломинку! Не зная броду, не суйся в воду! Поспешишь – людей насмешишь!

– Да понял я, понял! – буркнул Сафронов.

Нашел дом, толкнул калитку. Еще со двора вкусно потянуло вареной в горшке картошкой. Сафронов сглотнул слюну.

Лидочка с бабушкой уже суетились, накрывали на стол.

– Слезами горю не поможешь, – приветствовала Сафронова бабка.

«Молчание – золото», подумал Сафронов и как воды в рот набрал.

Дед с бабкой жили вместе уже пятьдесят лет. Нормально уже давно не общались, все сыпали фольклором. Дед начинал, бабка продолжала – и наоборот. Догадаться, о чем рассказывают, было сложно. Лидочка переводила.

– В здоровом теле – здоровый дух! – радостно хрустнул огурцом дед.

– Не болели, – пояснила Лидочка.

– Кто ищет, тот всегда найдет!

– Дед нашел в селе работу.

– Один в поле не воин!

– Поначалу было сложно.

– Куда иголка, туда и нитка!

– Поэтому бабушка устроилась к нему.

– Одна голова – хорошо, а две – лучше.

– Вдвоем стало легче.

Вечером Сафронов нанял трактор за банку маринованных грибов и вытащил джип из глины. За три метра ситца несчастное авто вымыли и натерли до блеска. В голове бизнесмена мелькнула заманчивая мысль построить здесь лесопилки и нанять людей за ткань и табак. Под суровым взглядом Лидочки мысль пришлось отмести и принять как можно более благопристойный вид.

На следующий день спозаранку, сквозь дрему, Сафронов услышал обрывок Лидочкиного разговора с дедом.

– Деда, мы с ним вместе уже пятнадцать лет. Может, хватит его проверять? Начните уже разговаривать нормально, а то он думаешь, что вы только пословицами и умеете.

– Пятнадцать лет – это мало, – мы с твоей бабкой уже полвека вместе, а ее родители меня до сих пор проверяют. Думаешь, чего я на работу устроился? Ничо, я терплю, и твой стерпит. – И уже громко, обращаясь к Сафронову, гаркнул: – Кто рано встает, тому бог подает!

– Тише едешь – дальше будешь! – проворчал в ответ Сафронов.

И перевернулся на другой бок.