Шестой опекун

Глава 1 Новый опекун

Поверенный леди Айвен зачитывал завещание ещё более монотонно, нежели священник молитву полтора часа назад. Но теперь всем вокруг было интересно, даже шепотки смолкли. Всего нас в кабинете собралось четверо: два внука, одна племянница. И я. Приблудный подросток, желающий узнать лишь то, кому следующему из моих многочисленных родственников не посчастливится взять надо мной опёку.
Племянница леди Айвен напоминала отъевшегося комара. Без остановки жужжащая, тощая сверху, но с огромной попой, едва поместившейся в кресле перед столом, за которым восседал поверенный - господин Стоунфин, который был ничем не примечателен. Два внука леди Айвен были из того сорта людей, которые напоказ неторопливы. Они тянули окончания слов, использовали минимум жестикуляции, и то и дело медленно ворочались в своих креслах. Комар и две мухи.
Всё завещание зачитывать поверенный не стал, озвучив только ключевые моменты
- Всё своё недвижимое имущество я оставляю приюту Святой Анны, своим внукам, лордам Айвен, я завещаю все свои счета с одним условием - жениться в течении полугода с момента оглашения данного документа. В случае невыполнения условия, все деньги перевести на счёт приюта Святой Анны... - поверенный пролистал пару страниц и зачитал другой абзац, - своей племяннице, госпоже Лэйн, я оставляю моего самого породистого скакуна, зная, насколько она увлечена конным спортом...
На лицах присутствующих мелькало довольство, похоже, леди Айвен удалось угодить всем, и теперь её имя будет изредка всплывать на семейных праздниках. Кроме того, она не утащит на тот свет проклятия недовольных родственников.
Достойный конец.
В конце концов кабинет опустел, и я осталась наедине с господином Стоунфином. Траурное платье из крепа с жёстким корсетом заставляло сидеть прямо, поэтому поверенному не пришлось искать меня взглядом за столом, как он это делал полгода назад при нашей первой встрече.
- Ну что ж, леди Йоль... Я прекрасно понимаю, что вы нервничаете из-за своего положения.
Нисколько. Нервничала я вчера, сегодня я иронизирую.
- Однако перед смертью леди Айвен не успела назначить вам нового опекуна. И написать ему не смогла. Но кое-кто из дальних родственников предложил свою кандидатуру сам.
Вот теперь я была вся во внимании!
Я абсолютно не верила, что меня помнит хоть кто-то из родни. Точнее, никто не помнит то время, когда я была беззаботным ребёнком с двумя родителями. Теперь-то за мной закрепилась не самая лучшая слава. Сменить пять опекунов... Это надо обладать моим везением.
- И кто же это? - когда господин Стоунфин замер, отвлёкшись на что-то за моей спиной, я всё же не выдержала и с некоторой насмешкой задала вопрос.
- Я, - внезапно раздался за спиной приятный баритон, принадлежащий молодому мужчине лет двадцати восьми, - добрый день, Франческа.
Резко обернувшись и проигнорировав приветствие, я силилась вспомнить видела ли я когда-нибудь раньше этого мужчину?
Одежда на нём была определённо дорогой, явно дороже моего крепового однотонного платья. Да и сам он производил впечатление человека болезненно аккуратного. Он даже ноги ставил словно по линейке: ровно, механически. И выходило это у него очень даже естественно.
Не надо быть гением, чтобы понять, что все карандаши у него на столе всегда рассортированы по толщине и типу стержня, по весу, длине и диаметру. А его постель неизменно заправлена без единой складочки. И завтрак у него всегда один и тот же. Скорее всего, привычный всем уроженцам севера тост с тремя видами джема и одно яйцо. И всё обязательно расставлено геометрически верно.
Но мужчина был определённо красив. Каштанового цвета мягкие волосы. Слишком короткая стрижка, чтобы считаться модной, но она ему удивительно шла. Как и его одежда в целом: явно пошитая на заказ под его личным контролем. Он вообще производил впечатление человека, который любит всё контролировать. И его холодные серые глаза за пушистыми ресницами явно заметили общую потрёпанность моего облика.
Внезапно мне стало смешно. Пришлось достать платок, чтобы замаскировать неуместную улыбку.
- Вас что-то обрадовало, Франческа?
- Ничего. И я Ческа.
- Что?
Кажется, мне удалось немного вмешаться в распланированный заранее договор.
- Зовите меня Ческа, пожалуйста.
- Лорд Итон Гринч. Называйте меня просто Итон.
И никаких сокращений. Ещё и на моё 'Ческа' недовольно нахмурился.
Что ж, своей фамилии он полностью соответствовал. Злобный рождественский похититель маленьких детей.
- Зачем вам я? - Спросила прямо без обиняков, внимательно следя за лордом, чья поджарая фигура под идеально выверенным углом сидела в кресле. И ноги он вытянул очень ровно, после чего не двигал ими, умудряясь при этом сохранять лениво-небрежный вид.
- Леди Йоль! - одёрнул меня поверенный, когда молчание стало уже просто неприличным, - простите её, лорд Гринч.
- Я понимаю, недостатки воспитания.
Если раньше я была просто зла, то теперь чувствовала настоящую ярость! Да, я нагрубила, но я всегда была такой: рассеянной, саркастичной, неприлично прямолинейной. Совсем не леди.
И теперь, глядя прямо в холодные серые глаза я чётко понимала: мы не уживёмся вместе. Но Итон смотрел на меня, словно не замечая неприязни, - с равнодушием. Я его не знала, он меня не знал, но был богат. Мои деньги вряд ли ему нужны.
Тогда к чему весь этот фарс?
- Ческа, мне бы хотелось обсудить наши общие с господином Стоунфином дела, - Итон даже не пытался скрыть посыла.
Или погуляй, Ческа!
Я дёргано встала, попрощалась и вышла, прикрыв дверь. Хлопать ею? Нет уж, слишком напряжно. И я в яростной растерянности поплелась в свои покои. Судя по всему, мой новый опекун предпочтёт уехать, не отведав глинтвейна нашей кухарки. И ночевать в чужой постели он не станет.

POV Итон

Франческа не стала хлопать дверью. Чудесно. Если она и до моего дома сумеет  столь же хорошо держать себя в руках - так и вовсе замечательно. Уже там её можно будет поручить Марте, и пускай та с ней нянчится. Пять месяцев и девять дней. Не такой уж большой срок, чтобы отдать долг спасшему моего отца от карточных долгов покойному лорду Йоль.
Девчонка не понравилась мне сразу. Мне вообще мало нравились люди, которые даже руки не могут держать в одном месте. Её нервозность, впрочем, выдавали не только подрагивающие руки. Вся её поза... Словно в спину вставили спицу и забыли вытащить.
И эта тощая фигурка, которая вызывала острую жалость. Она голодала? И почему это меня волнует?
Однако Ческа могла бы быть даже миловидной. Непропорционально большие, какие-то странно синие глаза. Маленький рот с тонкими-тонкими губами. Но эта тощая фигура. А ещё эти волосы, орехового цвета, прилизанные, собранные в косу, но при этом часть прядей всё равно торчала в разные стороны, нарушая порядок и раздражая.
И платье это, словно сшитое не по её меркам.
И общее впечатление всё же осталось отрицательным, несмотря на некоторые положительные моменты.
Сколько ей? Семнадцать.
Память привычно точно выдала: семнадцать лет, шесть месяцев, двадцать один день.
Осталось потерпеть пять месяцев, девять дней. Не так уж и много.
- Леди Айвен включила Ческу в завещание?
Поверенный выглядел каким-то странно нервным, даже скользким. И то и дело ёрзал, что отвлекало и раздражало.
Впрочем, сложно его винить. Сложно винить и Ческу. Вне дома меня раздражало вообще всё. Привычная обстановка... Вот, что мне нужно было для поддержания хорошего состояния духа.
- Да, - господин Стоунфин суетливо принялся перелистывать листы, - леди Айвен оставила ей два томика поэтических сочинений.
Несколько секунд обескураженности.
- Весьма ценное приобретение, поможет ей в будущем, - согласился язвительно, - когда мы с... Воспитанницей, - слово заставило поморщиться, - сможем уехать?
Не то, чтобы кто-то собирался задерживаться здесь дольше двух часов, но спросить было нужно. Вдруг Ческе необходимо принять участие в ещё одной бессмысленной церемонии прощания?
- Вы могли бы оставаться здесь до... - хотел было предложить господин Стоунфин.
- Нет, мы пожалуй уедем немедленно.
И чем скорее, тем лучше. Спать в гостевой спальне, есть непривычные блюда, жить по чужому распорядку дня. Я всегда ненавидел путешествовать и нарушать собственный распорядок. Наверное, ещё и поэтому Франческа вызывала внутри не лучшие чувства, ведь впервые за последние три года я выехал из своего поместья. И всё из-за неё.
Почему именно сейчас? Почему я не забрал её ещё пять опекунов назад? Всё было до банального просто: о смерти лорда Йоль я узнал только после смерти собственного отца, из его завещания. Как и о просьбе позаботиться о дочери старого друга.
Не составило труда оформить документы об опёке никому не нужного ребёнка, благо, наши бабушки оказались родственницами то ли в седьмой, то ли в восьмой степени. Точнее, они обе обладали родственниками с одинаковыми фамилиями и инициалами, и потребовалось лишь немного фантазии, чтобы обзавестись всем необходимым для получения разрешения на опёку. Три грамма лжи, пару мешочков с золотыми, несколько улыбок, - всё, что от меня потребовалось. И вот мы уже юридически родственники, пускай в действительности это вовсе не так.
- Прошу вас отдать мне два томика, завещанные моей... Воспитаннице. Жаль оставлять столь ценное наследство. После мы уедем.
Пять месяцев, девять дней. Исключительно из благодарности её отцу. И в память о моём.