Школа безумия

Часть 2

Лёнька Осипов летел над землей в прозрачном,  будто пластмассовом шаре. Шар был для Лёньки маловат – голова и ноги в приподнятом виде упирались в округлые стенки. Но это было даже удобно, потому что, оттолкнувшись, Лёнька мог перевернуться вместе с шаром и при желании рассматривать то звездное небо над головой, то темную землю, то огни городов и поселков. Страх мальчишку не отпускал, но он понимал, что остался жив, и уже мечтал, как прикольно будет рассказывать друзьям в детском доме об этом полете. Ведь ни в жизнь же никто не поверит! Лёнька и сам не был до конца уверен, что не спит, что все это  наяву.

Вот звезды исчезли, сверкнула молния над головой, осветила черные густые тучи. Прогрохотал где-то близко гром и  по Лёнькиному шару забарабанил дождь. Но в шаре было сухо и тепло. Шар летел  ровно, не петляя и не меняя направления полета, словно ядро, выпущенное из пушки.

Куда он его несет? И зачем? Эти вопросы время от времени влетали в голову к Лёньке, но тут же вылетали неизвестно куда, потому что теперь внимание мальчика отвлекало бушующее внизу море. Огромные серые с пенистыми гребнями волны вздымались так высоко, что Лёньке казалось, вот-вот слизнут они его маленький шар. Но шар продолжал нестись навстречу ветру, и никакая буря не могла  изменить его целеустремленный полет.

 Лёнька перевернулся, чтобы рассмотреть небо над морем, но оно было еще темнее воды. Ливень омывал шар водой, капли, ударяясь об его купол, подпрыгивали и растекались через мгновение. Лёнька засмотрелся на игру дождевых капель с его шаром и не заметил, когда небо над ним расчистилось, шар из дождя вылетел, и на небе показались яркие и непривычно большие звезды.

К этому времени Лёнька уже натренировался и, оттолкнувшись ногами, снова перевернул шар, чтобы посмотреть, что под ним. Моря там не было, а в сереющем рассвете мальчик увидел песчаные барханы.

Ему стало весело: «Вот это да! Да это же пустыня! И шар его летит навстречу восходящему солнцу, а ведь солнце на востоке встает, значит, это - Средняя Азия! А море, выходит, было Каспийским?» - Лёнька только теперь в полной мере оценил пользу уроков географии в школе.

« Ну, и занесло же меня! Так далеко от дома!» – родителей у Лёньки не было, и он давно привык считать детский дом своим родным домом.

В детский дом Лёнька попал после долгого бродяжничества, попадания во всевозможные, часто смертельно опасные, ситуации, поэтому  это приключение, выпавшее на его долю, хоть и было до неправдоподобия странным  и совершенно необъяснимым, все же не лишило  его свойственной ему отваги  и жажды жизни.

 Пацаненком Лёнька был от природы умным, смекалистым и любознательным, учился хорошо, с желанием и интересом, потому что еще во времена своей бездомной жизни, успев, как и остальные малолетние бродяжки, научиться выживать на улице, не прибегая  ни к математике, ни к грамматике, изучая географию на ощупь, встретил на свое счастье хорошего человека. Этот невысокий, всегда чисто выбритый человек с седыми висками, велел Лёньке называть себя Ерофеичем после того, как отбил его у  рабовладельцев, заставлявших семилетнего Лёньку просить в переходе милостыню для себя.

Ерофеич оказался тренером по боевым искусствам. Он привел Лёньку к себе домой, отмыл и отскоблил его покрытое коростой тело, остриг под машинку его, превратившиеся в паклю, волосы, переодел в сохранившуюся одежду своего младшего сына, накормил до отвала  горячим наваристым борщом с мясом и сметаной, дал выспаться, а потом предложил больше не возвращаться на улицу.

- Запомни мои слова, парень: человек, далеко не как всякое живое существо, имеет свойство приспосабливаться к любым условиям существования, привыкает жить, лишь бы жить, однако не всякое существование можно назвать настоящей жизнью. На улице ты долго не проживешь, скопытишься. У тебя нет родителей, они бы тебе объяснили, что хорошо, а что плохо, поэтому послушай меня сейчас.

 Раз ты каждый день, когда хочешь кушать, ищешь еду, чтобы насытиться, а не ложишься ждать, когда умрешь от голода, значит, пусть инстинктивно, но ты готов бороться за жизнь, ты любишь свою жизнь и любишь себя в этой жизни. Тогда не живи больше на улице! Я отвезу тебя в ближайший детский дом, и, если ты сожмешь свою волю в кулак и перетерпишь все трудности проживания там, если постараешься привыкнуть и подружиться с ребятами, если будешь хорошо учиться, то я обещаю выучить тебя боевым искусствам.

Это был соблазн, так соблазн!  Лёнька не устоял! Уметь себя защитить, да и за других заступиться было слишком заманчивой перспективой для натерпевшегося за свой короткий век мальчугана. И маленький Ленька дал тогда Ерофеичу своё согласие, твердо пообещал не убегать, держаться во что бы то ни стало.

Ерофеич с тех пор не оставлял Лёньку без своей заботы и опекал пацана на правах, если не отца, то доброго друга, умного старшего товарища и наставника. Как тренер он научил Лёньку бороться не только с равными, но и с гораздо более сильными противниками, никогда не сдаваться на милость любых  жизненных обстоятельств, а если надо, то отступать, анализировать сложившуюся обстановку и отважно идти в наступление, добиваясь намеченной цели.

«Ерофеич решит, что не сдержал я своего слова, что сам убежал из детдома»,- с грустью подумал Лёнька и перевернулся.

Под прозрачным шаром проносились песчаные барханы. В той стороне, куда с непонятной для Лёньки целеустремленностью летел его шар, в слепящих лучах восходящего солнца  маленький пленник увидел невысокие скалы, лишенные всякой растительности. А вокруг не было ни домов, ни дорог, ни других признаков присутствия человека. Лёньку Осипова пронизывало чувство страха и одиночества, в груди он ощущал вполне реальную физическую боль из-за невероятности происходящего, из-за непредсказуемости того, что его ждет в конце этого странного полета.



Отредактировано: 09.03.2017