Школа безумия

Часть 11

 Но, подойдя к щели в двери и оттуда оглянувшись при таком ярком освещении, какой  был в этом коридоре, на эту  зеленую гирлянду, Ерофеич  понял, что ему не удастся спрятать под ней девочку. Ее тут же обнаружат, а это может быть очень опасно.

 Теперь, когда он находился рядом с приоткрытой дверью в столовую, когда отчетливо слышал голоса, доносившиеся оттуда, он понял, что только ему самому надо собирать необходимую информацию, что дети не смогут понять и запомнить все слова и термины, которые в такой ситуации могут быть слишком сложными для них. Опытный тренер, он решил взять ситуацию в свои руки и первым делом стал внимательно прислушиваться к тому, о чем говорят в столовой, и больше решил  не скрываться от проходящих мимо него по коридору детей и взрослых.

 Свете Алимовой и Эллине Тонкачевой Ерофеич помахал рукой, чтобы они отошли от столовой и от него самого подальше, как и договаривались прежде, чтобы никто из проходящих мимо не догадался, что они на самом деле  с тренером, что они заинтересованы в одном с ним деле. А с ним самим, в конце концов, пусть будет то, что будет. Он, Николай Ерофеевич Логинов был профессиональным борцом, поэтому весь собрался, сконцентрировался и приготовился к бою.

-  Просто не узнаю тебя, Груль! - услышал Ерофеич из столовой женский голос.  Это был голос Виктории Владимировны. - Всегда такой балагур, шутник и весельчак, а сегодня, будто в гроб живым лечь собрался. Ты мой характер знаешь, сам говорил, что я железная леди, для меня главное – цель впереди и идти к этой цели, не сворачивая. Я готова тебя во всем поддержать, плечо подставить в любую минуту, но в такой ситуации, чем я могу тебе помочь, Груль Цалович? Ты ведь всегда всем этим сам занимался, я ничего в этом не понимаю!

- Да я просто советуюсь с тобой, Виктория, не нервничай, - ответил женскому голосу мужской. – Хватит того, что у меня голова идет кругом от всего происходящего. Ты пойми, за столько лет такое произошло впервые! Я получил сигнал, что клетка сработала, причем дважды. И все! Ничего больше не происходит! Нет сигнала о начале размножения  жлюранов, хотя прошло уже много времени. Поверить не могу, что разладилась автоматика. Голова лопается, а проверить ничего нельзя!

- Надо еще подождать, я считаю. Чего ты суетишься, психуешь? Ведь еще и суток не прошло? – урезонивала Груля Цаловича Виктория Владимировна. – Вы, мужчины, всегда стараетесь забрать всю власть в свои руки, а когда дело доходит до принятия решений, весь ваш твердый характер рассыпается на мелкие кусочки. Если ты ждешь от меня совета, то я бы на твоем месте спокойно работала до тех пор, пока дынгеры не пришлют тебе нарекание. Они устанавливали эту технику, они пусть и разбираются с ней. Чего ты их боишься? Не убьют, не зарежут - жив останешься, не дрейфь!

- Не могу я так рисковать! Эта школа – дело всей моей жизни, а из-за этого недоразумения все может рухнуть в одночасье! –  эту фразу так сокрушенно произнес Груль Цалович, что  его пожалел даже уже воинственно против него настроенный Ерофеич. Тренер к этому времени успел понять, что не так уж и равнодушны остались к исчезновению ребят воспитатели, просто они хорошо сумели скрыть свое беспокойство от остальных ребят, да и беспокоились они, по сути, не о том, что будет с попавшими  в клетку детьми, а о том, что, несмотря на это, какие-то жлюраны не начали еще размножаться, и за это на них, воспитателей, могут рассердиться загадочные  дынгеры.

Услышать  всю эту абракадабру  Николай Ерофеевич успел, но он не успел отойти от двери, до того момента, как вышел из нее Груль Цалович со словами, обращенными к Виктории Владимировне:

- Ладно, пошел я, труба зовет! Пустыми разговорами делу не поможешь, попробую что-нибудь придумать.

Вот тут и столкнулись завхоз Груль Цалович с тренером Ерофеичем лицом к лицу.

Единственное, что оставалось Ерофеичу – это сделать вид, что он только что сюда подошел, что он искал именно Груля Цаловича и его переполняет радость, что он так удачно его встретил.

- Как же хорошо, что я догадался вас здесь поискать! Мне так нужно с вами поговорить! – изобразив на лице искренний восторг, воскликнул тренер, и, ухватив шарообразного воспитателя под руку, быстро повел его от столовой в сторону запретной комнаты. По пути он старательно скороговоркой стал нахваливать Грулю Цаловичу его детище – пансионат «Приют».

 - Знаете,  походил я здесь, посмотрел,  все мне очень понравилось! Вы создали исключительные условия для ребят! Такого я не видел никогда ни в одной школе! Как вам  это удалось, скажите? Кто ваши спонсоры? Вот бы  по всей стране такие пансионаты  организовать! Конечно, очень оригинально вы меня сюда доставили, но вас оправдывает запредельное развитие вашей техники, я согласен здесь работать даже без вознаграждения, и семья подождет пока, не волнуйтесь. Мне прямо не терпится скорее приступить занятиям, по ребятам скучаю. Ведь в здешних условиях я смог бы не только  борьбе дзюдо их обучить, но и русскому боевому искусству разных школ. Вы понимаете?

- Понимаю, Николай Ерофеевич,- самодовольно ответил тренеру Груль Цалович, и, услышав эти слова, Ерофеич обрадовано понял, что завхоз поверил в  искренность его слов и не заметил, что он подслушивал возле столовой их разговор с Викторией Владимировной. А завхоз тем временем, успокоенный лестной речью нового тренера, забыл о своих неприятностях и, по всей видимости, усевшись на своего любимого конька, продолжал: