Школа Добра

5-1

Поэтому запыхавшемуся Да Ханкару мы не сказали о возможном предателе ни слова. Капитан окинул нас мрачным взглядом. Мрачным! А я, между прочим ожидала благодарностей, поздравлений, дружественных похлопываний по плечу и уточняющих вопросов в стиле «Как вам это удалось?» и «Чья гениальная рука это сделала?» Поэтому, когда раздались первые слова полуорка, я банально закашлялась от удивления.

– Виног, вы почему в неуставном виде?

Рука Александра метнулась к расстегнутому воротничку, обнаружила отсутствие вырванной мною пуговицы, после чего пятикурсник широко улыбнулся и так многозначительно мне подмигнул, что моё сердце ощутимо увеличилось в размерах и странно заворочалось в груди.

– А это бригадир Волчок на мне одежду в порыве страсти порвала, – приподняв над бесстыжими глазами тёмные брови, выдал Виног.

Ах, он!.. У меня уши вместе со щеками до стыдных слёз запылали. Да я чуть не взорвалась от возмущения, особенно чувствуя, как подрагивает рука Веника на моём плече и видя, как старательно Динь-Дон с Зарянкой грызут губы. Я тут помираю от стыда, а они ржут! Сволочи.

Тем временем капитан вскинул на меня пронзительный взгляд и уточнил:

– Это правда?

Можно ли было в этой ситуации покраснеть ещё больше? Как выяснилось, можно. Мысленно помянув Александра недобрым словом и пожелав ему нехорошего – весь мир, оба мира вздрогнут от коварности моей мести! – я честно призналась:

– Можно сказать, что да...

Да Ханкар осуждающе поджал губы и головой так ещё покивал, мол, ай-ай-ай, а потом добил меня окончательно:

– Неуставные отношения только в свободное от учёбы время!

Тут пятикурсники все-таки не выдержали и захохотали, я же только зажмурилась сильно, надеясь, что, спрятав глаза, я и себя немножко спрячу от позора.

– Куда уж свободнее, – выдавил из себя сквозь смех коварный Александр. – Ночь с пятницы на субботу! О какой учёбе вообще может идти речь!

– Отставить балаган! – спас меня от совершения жесткого убийства полуорк. – Доложить по форме, что тут произошло!

Ну, и Александр доложил. Коротко, отрывисто и по-военному чётко. Откуда у него эта военная выправка, эта казарменная строгость? Почему Да Ханкар не поинтересовался моим неуставным видом? И я не говорю уже о том, что Тищенко вообще в пижаме под белым халатом...

Ох, знает что-то старый легионер... А сын Тёмного Бога та ещё лошадь. В смысле, лошадка. Тоже тёмная. Я ухмыльнулась получившемуся каламбуру и, увлеченная своими мыслями, упустила часть разговора. А речь как раз зашла обо мне.

– Волчок! – окликнул меня капитан таким тоном, что я сразу поняла: не первый раз зовёт. Ох ты ж, замечталась...

– А?

– Вы какое заклинание использовали?

А-а-а-а... Это он про пуговицу.

– Не использовала я заклинаний, – покаялась я откровенно. – Просто на тройственный цикл завязала обычным узлом, а потом пульнула.

Полуорк оторопело посмотрел на меня, на мои руки, на Александра, ткнул в неполный ряд пуговиц и спросил:

– Вот такую вот пуговицу?

Я утвердительно дёрнула плечом, а Да Ханкар стремительно вскинул руку и, не обращая внимания на возмущенное Александровское «Эй!», содрал с его кителя ещё один кругляш.

– Ничего не понимаю, – пробормотал капитан, рассматривая красивую букву «П», украшающую пуговку. – Обычный гузик...

– Золотой, между прочим... – недовольным тоном вставил Виног.

Пижон. Обычные пуговицы его не устраивают...

– То есть никакого заклинания не было? – зачем-то переспросил полуорк, хотя я и в первый раз очень понятно все изложила. – И ты простой... пусть даже золотой пуговицей пробила хрустальный щит?

Ну, прямо...

– Не было там щита, – я почему-то даже обиделась. – Сандро не думал, что...

– Сандро. Всегда. Прикрывается. Щитом, – отрывисто произнес капитан. – Всегда. Ты его сестра, тебе ли не знать...

Действительно, мне ли не знать? Но я не знала. Что я вообще знала о своём брате помимо того, что о нём знают в обоих из миров? Что он беспринципный и жестокий? А именно таким мой брат показал себя сегодня. Что ради достижения цели способен на подлость? Думать же о том, как он относится ко мне, если позволяет себе такое поведение, вообще не моглось. Любовь? Семейные привязанности? Внезапно подумалось, что для всей своей звёздной семьи я вовсе не бесталанная обуза, как я думала раньше, а нечто вроде забавной домашней зверушки. Собачки. Хомячка, которого удобно держать в клетке, смешно следить за тем, как он бегает в барабане, как запихивает за пушистую щёку гигантский кусок морковки…

Я точно как тот хомячок. Моего мнения не спрашивают. Захотели – и переселили из одной банки в другую. Захотели – на безморковную диету посадили. Захотели – забыли обо мне. Это у них вообще лучше всего получается.