Школа Лысой Горы. Мой прекрасный директор.

Глава 20. Ночные разговоры.

Разбудили ее голоса. Голоса раздавались рядом, но открывать глаза было лень: веки словно налились свинцом, тело отказывалось реагировать на команды разума. Память вяло напомнила, что Василиса заблудилась в лесу и застряла в болоте, но инстинкт самосохранения был заметно слабее желания выспаться. Прикорнувшая на груди галлюцинация закопошилась, переползла на бок и запряталась подмышку, вцепившись в Василису лапками и обвив ее руку хвостом.

– Чужачка ходила бы кругами вокруг деревни и десять раз вышла бы к воротам, а не заплутала бы в заповедных болотах у самой границы заказника, – говорил приятный баритон Яна Вольфовича.

– Она – чужачка, и не стоит рассчитывать на иное, доморощенный Дон Жуан, желающий остепениться, – прозвучал в ответ бархатный голос директора. – Она – чужачка, но, похоже, ее батюшка сильно перестарался в своем стремлении защитить дочурку.

– Ах, вот что вы предполагаете... Я не задумался над такой возможностью.

– Тебе и не требуется задумываться: это директорская обязанность – ломать голову над подобными непредвиденными ситуациями. (Тяжелый вздох).

– Послушайте (задумчиво)... Вы же точно ее отца на тот свет отправили?

– Да (твердо). Но вблизи Калинова моста всякие аномалии бывают.

«Это плохие галлюцинации! – заволновалась Василиса. – Ничего не слышу и слышать не желаю! Только обрела подобие покоя в деревне, познакомилась с коллегами в школе – и не хочу вновь подозревать их в причастности к гибели отца! Не хочу! Это все неправда, бред от температуры и болезни!»

Тем временем разговор продолжался:

– Хорошо, что Баюн сразу сообщил о ее исчезновении, и что она в лес идти собиралась, – сказал Ян Вольфович.

– Не сразу, а как понял, что остается без вечерней порции сосисок. – В голосе директора прозвучала усмешка. – Кикиморы, нашли? Где?

Раздалось лягушачье многоголосье. К Василисе приблизились тихие шаги. Эти шаги принадлежали скорее животному, чем человеку, причем – одному четырехлапому животному. Почему, если разговаривают над ней по-прежнему двое?

– Нашлась! Жива. Если бы она умерла, не разорвав договор со школой, то нам всем несладко бы пришлось – такой разлом в защитном плетении! К тому же – тринадцатый элемент, который и без того не устойчив, – с укоризной произнес физрук. – Надо присматривать за ней, а то как бы чего не вышло.

– Не выйдет, не переживай. Но Ягу предупрежу, чтобы чаще в сторону соседней избы поглядывала.

– Грузите ее на меня – довезу до деревни.

– Сам донесу, – отказался директор. – Ты за Лесьяром сбегай – жар у нее, лечить надо.

Василисина галлюцинация двухголового дракончика распласталась по боку, обдавая жаром, слившись с телом девушки и даже не дыша под ее рукой. Василису подняло вверх и плавно понесло. Неужели директор на руках несет? Глаза открылись непроизвольно и уставились в нереально красивое лицо.

– Вы? – прохрипела Василиса.

– Я. Еще раз сунешься в лес – розгами высеку. Попытаешься выйти за закрытые деревенские ворота – розгами высеку. Увижу на мосту – сброшу в речку, ясно?

– Почему?

Прекрасное лицо страдальчески исказилось, бархатные глаза глянули с тоской, идеальные губы шевельнулись:

– Потому! И эти предупреждения ты запомнишь!

И Василису опустили на кровать в ее доме. Как, уже?! В полубессознательном состоянии время течет иначе... И в доме почему-то светло, хоть лампочки под потолком не горят. Призрачный свет в доме, серебристый, сосредоточен только вокруг нее...

Галлюцинация отцепилась от бока и скользнула под кровать.

Директор отошел, уступив место Лесьяру Михайловичу, который взял Василису за руку, пощупал пульс, побубнил о неразумной молодежи, влил каких-то капель в рот и сказал:

– К рассвету будет здорова, аки молодой бычок. Сейчас будет спать, с постели до утра слезть не сможет. И помнить ничего произошедшего не будет – амнезия у нее будет с момента ухода в лес до завтрашнего утра, так-то.

– И утром с постели слезать нечего – пусть дома день посидит, оклемается. Скажем, что в обморок упала, оттого и провал в памяти образовался. Баюн, на ночь остаешься здесь – девица передается под твою ответственность, понял? Сосиски отрабатывать будешь.

– Вот так все-у-гда – не у-успело случиться в твоей жизни что-то хорошее, как уже-у отрабатывать его приходится, – промурчал тихий голос. – Велите Маре еды принести – вдруг болезная ночью проснется и ее кормить надо бу-уудет! И завтрак, опять-таки, необходим.

– Велю, не беспокойся. И не вздумай болтать, ясно? Ты – кот, просто кот!

– Поня-у-тно-оо.

М-да, слуховые галлюцинации все продолжаются и продолжаются... Неужели она и впрямь ничего утром не вспомнит? А главное – директора не найдет, а у нее к нему дело. Лучше решить это дело сразу! Василиса осмотрела темные углы в своей избе, облизнула сухие губы и пожаловалась: