Школа ведьмовства №13. Сладкий запах проклятия

Глава 22

Глава 22

И снова дни потекли рекой. Я старательно с головой погружалась в обучение, научилась отгораживаться от сплетен и косых взглядов, свыклась с мыслью о своем проклятии и училась. Настойки безобидные -успокаивающие, сонные, укрепляющие и бодрящие. С маниакальным рвением варила, записывала и повторяла дома. Мало ли что понадобится в пути и в борьбе с моей проблемой. Обережные вышивки: от сглаза, на удачу, здоровье, богатство, крепость духа, любовь… Особенно последнюю… Многие мои вещи обзавелись аккуратно вышитыми знаками с изнаночной стороны. Чаще всего в незаметных местах. А некоторые вещи и вовсе обзавелись целыми орнаментами на рукавах, воротничках и подолах. Все свое свободное время я тратила на повторение заговоров. Шутка ли – каждый из них до запятой выучить, я в школе на литературе столько не учила, сколько за пару месяцев жизни в этом мире. И никаких вам пассов, вывихов пальцев, чтобы нужную финтиклю изобразить, магических шаров и прочей атрибутики, которая с лихвой присутствовала в наших фильмах и книгах. Нет. Все гораздо тоньше, на каких-то других уровнях, которые я приноровилась улавливать, но пока еще это удавалось из ряда вон плохо. Словно погружаешься в вязкий туман, который скрывает много тайн и возможностей. И в этом тумане, среди серой мглы, сокрыто множество тоненьких ниточек, которые оплели весь мир. И дергая за нужную, можно добиться определенного результата. Это как игра на многострунном инструменте. Если знаешь и умеешь, то из-под пальцев вырывается чарующая музыка, но стоит неумехе пройтись пальцами по струнам, как уши в трубочку сворачиваются от жуткого бренчания. Так и тут, только масштабнее. Залезет какой-нибудь «умник» в серое марево, запустит свои лапы в струны природы, и все, пиши пропало, вызывай ведьм и ведьмаков усмирять ураган, бороться с восставшей нечистью или взбесившейся живностью. Так что руки тянуть к неведомой магии я не торопилась, а бормотать стишки-заговоры за обедом не мешал никто. Главное, беззвучно, чтобы не назаговаривать чего-нибудь. Только Олька с сочувствием поглядывала, подсказывала, да кормила.

Повезло, что Рад свои осадные действия прекратил. Уж не знаю, какое внушение ему сделал Стас, но преследование закончилось. Теперь при неожиданной встрече мой неудавшийся ухажер бросал на меня хмурые, задумчивые, а иногда и полные надежд взгляды, но больше не пытался выловить. Только цветочки стали вновь появляться на коврике у двери. И я была готова дать голову на отсечение, что несмотря на свои слова о том, что Рад говорил о своих пробелах в знаниях о травах, все же о языке цветов он знал. Или знакомился, когда готовил очередную маленькую радость для меня. Алевтина Ивановна все же рассказывала на своих занятиях о такой романтической мелочи, как цветочные послания. Но в конце первого года обучения. И вот на пороге я регулярно находила одинокие цветочки, передающие мне слова поддержки, говорящие о том, что он скучает и думает обо мне. Эти маленькие дары хоть и навевали тоску, сжимая сердце, но и придавали мне сил. Да и, несмотря на тоску, я все же не могла не улыбнуться, глядя на очередной нежный цветочек у моих ног.

В этот день на пороге лежал нарцисс. Не сдержала улыбки. «Вот же балбес, - с нежностью подумала я и аккуратно погладила пальчиками светлые непонятного цвета листочки – не белые и не желтые, скорее молочного оттенка, - Алевтина Ивановна поймает, голову оторвет, а он все равно таскает из ее теплицы цветы».

Осень уже не подкрадывалась, она напирала с неумолимой силой. Но удивительное дело – всю территорию, огороженную частоколом, будто накрывал невидимый купол, который не пускал на свою территорию золотую и холодную красавицу. За частоколом среди вечнозеленых елок виднелись солнечно-золотые березки, которые еще не скинули свои листья, а у нас даже трава не пожухла. Стало заметно прохладней, ветер, как и дождь, стали нашими частыми спутниками, но осень словно замерла за невидимой границей и была не в силах ее переступить. Лишь ее запах – прохлады, предстоящих холодов и скорого снега доносился до нас. Девочки говорили, что это защитная магия Ясноликой, которая защищает не только от дурных гостей, но и от холодов, но в первую очередь дерево защищало не все вокруг, а само себя, не позволяло себе заснуть крепким сном на зиму и ослабить защиту этого мира. Мы больше не бегали на озеро, а в банный день теперь устанавливалась очередь на шесть бань, которые находились на территории школы. Неудобно? Ерунда! Особенно для той, кого эти неудобства уже не волновали.

Я уже уходила из школы, когда столкнулась с Радом на лестнице. Он лишь скользнул по мне взглядом, а я уже привычно отвела свой, но тут, как назло, вспомнила о нарциссе, смысл послания которого я никак не могла выудить из закоулков памяти, а девчонки, которых спрашивала, не знали. И вот именно в этот момент я не смогла сдержать улыбки. Легкой, нежной, мечтательной, такой, какая была сегодня утром у входа. Просто блеск! Молодец, Мила! Потому что это провал. Разнесла свою игру в неприступность в щепки. Осознав, что сейчас фактически чайной ложечкой себе могилку вырыла, если Рад видел мою реакцию, ускорила шаг и завернула от него голову так, что едва вывих не заработала. Будем надеяться, что не заметил. Иначе, второй осады я не выдержу. Честное слово, сбегу. Я только дышать нормально начала, расслабилась немного… Ну и вот, собственно, результат.

О результате я узнала тем же вечером. Когда тревога улеглась, мой провал уже казался не таким пагубным, а все переживания – надуманными. Вот тогда-то из темноты, царящей за окном, до меня донесся стук, который отвлек меня от повторения пройденного материала.

Медленно, словно не веря своим ушам, перевела взгляд на окно. А там, за стеклом, он. И стекло мутное-мутное, вымыть надо обязательно в ближайшее время, запылилось от таких ветров-то. Да и Марья Федоровна беспорядка не одобряет. Суровая она у нас. Вот сейчас дверь откроется и все, буль-буль карасики. Я вот даже и стук ее шагов слышу... А нет, это Рад в окно снова стучит. Глаза пучит непонимающие, головой машет, руками водит. Ой-ей, ступор, ёшки-матрешки, сижу тут, рот раззявила об уборке думаю. Подскочила, как ужаленная, окно распахнула, вцепилась в его кофту, что есть сил и втащила в комнату. Так испугалась, что даже не дышала. Только сердце громко в груди ухало. А если бы упал? Разбился бы? Хотя нет, не разбился бы, но покалечился бы точно. Ох, как я сейчас нашу надсмотрщицу понимала.