Школота!

2.16. За Базарова, ответишь!

2.16. За Базарова, ответишь!

Все случилось из-за Веденеева. Точнее из-за того, что Юрка в то утро неудачно спрыгнул с гаража, сокращая дорогу в школу. Он немного не рассчитал, приземление оказалось жестче ожидаемого и, пытаясь устоять, Юрка боднул лбом ствол подвернувшегося карагача. Удар гулким эхом отозвался под сводом черепа, но на ногах прыгун устоял. Юрка потряс головой, осознал, что синяк неизбежен, но пока его вызревание можно скрыть, начесав волосы на лоб. Что он и сделал, и на урок Илоны Бектемировны не опоздал. Но пришел все же слегка контуженным.

Позже, по итогам бурной дискуссии, развернувшейся на уроке, контуженный Веденеев ввел в оборот присловье: «За Базарова ответишь!» Присловье прижилось и долго еще бытовало в школе искусств, даже когда непосредственные участники процесса над бессмертным героем Тургенева, закончили школу и разъехались по всей стране.

Камал и Ленка угадали, и художники, и музыканты, все, как один, писали сочинение на тему «Моя любимая пьеса Островского «Снегурочка». Только они двое, Лемешева по приказу, а Рахматуллаев по зову сердца писали о Базарове. Почти весь урок. Иногда в класс заглядывал физик, убеждался, что девятиклассники даже в отсутствие Илоны никакие не шпаргонцы, а самые примерные паиньки, негодующе фыркал и разочарованный уходил в курилку.

***

 Лемешева, Веденеев и Рахматуллаев занимали в классе три последние парты. Камал у окна давно уже сидел один, Веденеевский сосед Маринин недавно перебрался к Ольге Сониной, а Оноргуль, соседка Ленки,  третью неделю болела.

- Ну, и как там твой Базаров поживает? – спросил Юрка, отложив ручку.

- Неважно, знаешь ли. От тифа скончался.

- Их ты? Как его угораздило?

- Препарировал труп.

- И?

- Поранился, заразился.

- Тьфу, дурость какая!

- Вот и я о том.

- Нет, я хочу знать, что ты о нем в сочинении написала?

- Тебе не все равно? – удивилась Ленка вопросу Веденеева.

Она закончила свое сочинение уже минут пять назад и спокойно читала «Черную стрелу». У Ленки всегда в сумке имелась книжка для досуга. Иногда ее выбор поражал наблюдательного Веденеева просто до глубины души. С начала сентября Ленка повадилась таскать в сумке толстенный том из собрания сочинений какого-то В.В. Бартольда. Юрка такого писателя не знал, и знать не хотел. Но сегодня все было в норме, Ленка читала Стивенсона, а его Юрка тоже любил.

- Не-а! – закатывая глаза под травмированный с утра лоб, пропел Веденеев, - После твоих высказываний в адрес «луча света», мне до жутиков интересно как именно ты обмотивируешь «особенного человека».

Ленка молча протянула соседу по камчатке свои листки. Илона требовала, чтобы ученики писали сочинения на сдвоенных листочках и непременно фиолетовой пастой.

Юрка принялся за чтение сочинения Лемешевой, а она вернулась к Стивенсону. Через полминуты Юрка, как и следовало ожидать, заржал на весь класс, а потом простенал, сквозь  смех.

- Ой, нет, Ленку когда-нибудь все-таки зашлют клюкву собирать, за ее нестандартное мышление.

- Что там у нее? – встревожился Камал. - Читай!

- Только в авторском исполнении! – ответил Веденеев, возвратил Ленке ее листки и демонстративно принялся аплодировать. - Просим! Просим! Автора!

- Веденей! – перекрикивая глумеж одноклассника, сказал Камал. - Что она там наваляла!

- И что ты сделаешь, если она наваляла что-нибудь не то? – заинтересованно обратилась к «смотрящему» наяда Сонина, плавно развернувшись в сторону камчатки.

Под ее томным взглядом с поволокой, Рахматуллаев нисколько не смешался, а спокойно ответил.

- Порву сочинение! Лучше двойка у Илоны, а она давно мечтает влепить ее Ленке, чем  дело Лемешевой в Конторе!

- В какой конторе? – спросила Лёка.

- Это тебе еще рано…- ответил Камал и покосился на прижавшуюся к парте в немом предвкушении  информации, Пантелееву, - Только ты не ляпни про это где-нибудь.

- А она непременно и ляпнет, - строго сказал Камалу Веденеев, - Если ей не объяснить! Контора, Лёка, это на сленге, КГБ.

- А-а-а! – задумчиво протянула Лёка. - А зачем им Ленкино сочинение?

- Вот это я и стараюсь выяснить! – прикрикнул Камал, и обратился к Лемешевой. - Так ты будешь читать?

- Да, пожалуйста! – ответила Ленка и начала чтение вслух.

Аудитория с искренним интересом повернулась в ее сторону, со Снегурочкой, к тому времени было благополучно покончено.

«Базаров, по моему личному мнению, никакой не герой и вовсе не особенный человек, а просто-напросто неудачник, фанфарон, невежа и трус. Он безобразно ведет себя в гостях, отвратительно относится к женщинам, преступно пренебрегает любовью и преданностью родителей. А еще он совершенно невыносим, когда жизнь ставит перед ним не надуманные, а истинные испытания. Базаров последовательно вступает в конфликты со старшими Кирсановыми, Одинцовой, своими родителями, с Аркадием, самим собой и наконец, в финале с логикой самой жизни и, трусливо, поджав хвост, сбегает в свое ничто. Он, а за ним и Аркадий, по молодости поддавшийся влиянию своего «учителя», утверждают, что их идеал – отрицание. Если разобраться что именно нигилисты отрицают, станет по-настоящему жутко. Музыку? Долой! Поэзию – в отвал! Любовь? Да, вы о чем, бишь! Брак, семья? Даже смешно об этом говорить!