Школота!

Глава 8. Время передышки

Глава 8. Время передышки

— Единица, Лемешева, это понятно, а вот сколько минусов?

Настырный Славка не отставал, не обращал внимания ни на какие намеки, дескать, если он джентльмен, то должен верить юной леди на слово. На слово этой хитрованке, Славка верить наотрез отказывался, после бронзовки в коробочке из-под скрепок. Ленка уж и не знала, как от него отвязаться.

— Да один минус, Славка, всего-то один!

— Тогда покажи!

— Ну, почему ты такой недоверчивый?

— И правда, почему бы?

— Ладно! На, злыдень! Смотри!

Ленка на мгновение распахнула перед злющими, просто носорожьми Славкиными глазенками свою контрольную, предусмотрительно, повернув лист вверх ногами.

Славка успел заметить — минус был действительно один, эта коварная кукла не соврала… То обстоятельство, что минус стоял не после оценки, как у него, а перед ней, от Славки на время ускользнуло. И это время было временем передышки для Лемешевой, ну и для зрителей их гонки и болельщиков, тоже, само собой.

***

— Они поспорили в американку, Рахим, я тебе отвечаю! Цветаев мне черновик сдал, с условиями спора! А за чистовик и не брался. До того ли ему бедняге было!

— Ох, что за девчонка, кто-нибудь найдет на эту куклу управу! - промокнув слезы смеха большим клетчатым носовым платком, ответил Рахим Ахмедович. На этот раз они с математиком сидели за достарханом под навесом из густо сплетенных виноградных лоз.

— Видел бы ты, что эта элементаль с парнем сделала, Рахим, честное слово, из чувства мужской солидарности, хочется ему подсказать, что выигрыш за ним…

— Не вздумай! — замахал на математика обеими руками директор, — Пусть сам догадается, ей-то никто не подсуживает! Сама все время выворачивается, как змеенок, честное слово. Вот лиса!

— Значит, ты за нее болеешь?

— Это еще что за «значит»?

— Да тут Сема, втихаря от Руфины, устроил в учительской тотализатор. Ставки принимает!

— Что?! Вы с ума посходили!

— Фантиками, Рахим, обертками от конфет, даже не сигаретами.

— Вы все ненормальные! Кого я набрал! У нас комиссия на носу!

Математик расхохотался. Почему-то нынешняя весна повлияла на него удивительным образом. Нет, конечно, на уроках математики, по-прежнему царила казарменная дисциплина, если говорить о казармах римских легионов, но вот вне уроков…

Рахим Ахмедович призадумался, не это ли имела в виду прозорливая Руфина Тимофеевна, когда предрекала, что некий театр миниатюр закончится бедой. Правда, пророчество было произнесено в ноябре, а сейчас уже апрель и пока вроде как… Директор постучал костяшками левой руки по дереву достархана, отвел беду.

— Ты мне лучше скажи, брат, как твои? Без тебя поедут?

Улыбку с античного лика математика как рукой сняло.

— Ты же знаешь, Рахим, вызов действителен только месяц. Такое окно. А мне, после почтового ящика, выезд в течение пяти лет закрыт.

— Это значит, они уедут, а ты останешься на пять лет здесь?

— Нет, только на три года. Два я уже прожил. Рахим, я бы вообще не уезжал! Зачем мне это все. Ну и наплевать, что из-за ее затей, вышибли с работы! Ты меня у себя пригрел, платишь даже больше, чем я получал в НИИ. А думать мне никто не запретит.

— Как она тебя… А сыновья что?

— Тоже видят свое будущее на «исторической» родине, а не здесь, на Родине. Спасибо, что хоть парторг в НИИ человеком оказался. От клейма предателя и ренегата избавил.

— Хотели исключить?

— Он им голосовать не позволил, они бы дорвались, исключили.

— Как ему это удалось?

— Вырвал у меня из рук партбилет и сунул самому горластому в… лицо. «Посмотри, герой, где, кто и когда ему партбилет выдавал! Ты сам в тылу жировал, на мясокомбинате! Я еще твое личное дело подниму, кто там тебя принимал и по каким рекомендациям!»