Двери уже почти закрылись, когда послышалось спешное цоканье каблучков по мраморному полу. Он едва успел просунуть пальцы в щель между створками и не дать лифту уехать: здание было высокое, в тридцать этажей, и ждать пришлось бы долго.
— Спасибо, — вежливо улыбнулась обладательница столь звонких каблучков.
Молодой человек убрал руку и позволил двери закрыться.
В небольшом помещении лифта было душно, но он отчётливо слышал запах её духов: мягкий, ненавязчивый аромат сандала, окутанный сладостью водных лилий. Почувствовав на себе пристальный взгляд, женщина нахмурилась и, кажется, даже смутилась: пусть она давно уже не неопытная девочка, но такое откровенное внимание вызвало странное ощущение в груди, горячей волной прокатившейся по коже вниз…
А он ничего не мог с собой поделать. Он чувствовал такое впервые: непреодолимое желание прикоснуться к незнакомому человеку - провести пальцами по бледно-розовой коже, дотронуться до замазанных пудрой веснушек, очертить мягкий овал лица, поправить выпавшую из строгого пучка прядь волос.
— Простите, — смущенно улыбнулся молодой человек, заметив строгий взгляд девушки. — Вы… кого-то мне напоминаете, но я не знаю, кого именно.
Он солгал — она никого ему не напоминала. Просто сказать правду было неловко. Как и промолчать.
— Бывает, — согласилась она, поправляя очки.
Она поверила, но всё же не могла понять, почему он так нервно растирал запястье: длинными, бесконечно красивыми пальцами по загорелой коже. И почему такой противоестественно горячей казалась голубизна его глаз. Только напоследок, выходя в залитый солнцем коридор, она успела подумать, что он был вполне привлекателен. Если бы не эта его нелепая манера кусать губу…