Штормило!

— Ну, есть тут у меня одна швея-портниха на примете. Серёжей зовут.

Подружка Ксюха всегда развивает тему телефонного разговора, как будто нехотя, не торопясь, вразвалочку.

Пока не психанёт.

— Серёжей? — насторожилась я.

— Серёжей, — что-то громко жуя в трубку, подтвердила Ксюха. — Ну чё… брать будешь?

— Так у меня выбора вроде нет… Выходит, возьму, — согласилась я неуверенно, потому что до сей поры меня обшивали только пожилые усердные тётушки, у которых под конец уходящего года оказалось дел невпроворот… Впервые отдаться мужчине было волнительно.

— Ну, тогда пиши номер! — скороговоркой, раздражённо, с набитым ртом повелела мне Ксюха. — Некогда мне тут с тобой сюсюкаться!

По ускоренному темпу речи подруги я поняла: ей неприятна мысль о том, что у нас будет общий портной.

— Нет, Ксюш… если ты не хочешь отдавать Серёжу — не отдавай… Хотя, чё переживать-то так? У нас всё равно фигуры разные. Да нас хоть в одинаковое одень, мы всё равно не похожи!

— Конечно! Я ведь толстая! — понесло Ксюху.

— Ксюш… Я не возьму Серёжу. Ты мне дороже.

— Да ладно… бери… Сама же с ним намаешься, — подозрительно намекнула на неожиданные обстоятельства Ксюха и продиктовала номер.

* * *

— Господа, товарищи! Наша новогодняя вечеринка выпала на четверг… поэтому тема маскарада — рыбный день!

За неделю до разговора с Ксюхой в актовом зале рыбоперерабатывающего консервного комбината, где я работаю, торжественно объявил с трибуны наш начальник Иван Карлович, плешивый, плюгавенький мужичок в изрядно поношенном классическом коричневом костюме, и двумя руками поправил галстук.

— Карлуша галстук правит! Сейчас от хохота животик надорвёшь, — локтем пихнул меня сослуживец Мошкин.

С этим сослуживцем я с утра до вечера бок о бок сижу в отделе рекламы и продаю оптовикам консервы.

Карлович — тоже на виду. Он давно «как облупленный».

Поэтому не только Мошкин, но и все комбинатовцы знают, что если начальник правит галстук — он шутит.

Как правило, неудачно.

Несмотря на несмешные Карлушины потуги, многие стараются хотя бы улыбнуться, потому что Иван — человек душевный, и жалко его обижать.

По залу прокатился смешок.

* * *

— Так вот! — вдохновлённый реакцией слушателей, продолжал Карлович. — Предлагаю празднование Нового года провести в родной нам стихии, на море!

Работники рыбного комбината навострили уши. Рядом с нашим комбинатом моря никогда в помине не было.

И большинство комбинатовцев моря отродясь не видали.

У тугодумов ёкнуло сердце: неужто теперь увидят?

Кто посообразительней — сразу понял, что Карлович снова шутит. Тем более вон, галстук опять теребит.

— Предлагаю наш комбинат на один день переименовать в Морское Царство! — провозгласил-таки Иван.

— А вот это уже не смешно! — с места выкрикнул Мошкин. — И даже обидно! Обмолвились про море — гоните море!

— А море — ваших рук дело! — решил начальник. — Наряжайтесь на праздник всякими рыбами, медузами, морской капустой и приходите на праздник.

— У капусты ног нет, — не унимался Мошкин.

— Тогда прикатись.

— Морская капуста не круглая, чтобы катиться, — опять «лез в бутылку» Мошкин.

— Значит, скачи, плыви, ползи, а на празднике будь! — начал сердиться начальник.

— Не… ползти я с праздника буду, — нагло намекнул на нехорошие последствия мероприятия раззадоренный Мошкин. — А на вечеринку я, пожалуй, и правда прискачу. На коне! На морском! В седле с селёдкой «под шубой»!

На том и порешили.

* * *

Через неделю мне предлагалось явиться на корпоративную вечеринку в костюме, видимо, рыбы.

Пока то да сё, через пять дней я позвонила Ксюхе.

Ксюха пообещала мне Серёжу. У нас с портным остались сутки «с хвостиком».

— Слушай, ты Серёгу у себя в квартире на замок запри. А сама ко мне спать приходи, — почему-то шёпотом сообщила мне по телефону Ксюха в тот самый момент, когда у меня в коридоре призывно заулюлюкал домофон, предвещающий приход Серёжи.

— Зачем? — с трубкой у уха застыла я.

— Иначе «плакало» твоё платье!

— А кто его обидит? — несмотря на домофонную истерику, докапывалась я.

— Это тебя Серж обидит!.. Не сошьёт он тебе платье за сутки! — всё пуще распалялась подруга.

— Так он же обещал.

— Обещанного три года ждут!

— Он пьёт?

— Да не пьющий он! Просто творческий… Кутюрье!.. Сядет шить и уснёт… Ты ему через сутки позвонишь, а он тебе: «Я не золотая рыбка, чтоб по щелчку желанья исполнять».

Я кинулась отворять дверь творческому Серёже.

* * *

На пороге стоял очаровательный молодой человек. Очень невысокого роста, зато стильно одетый и с доброжелательным выражением лица.

Это вам не Мошкин, который хоть и «положил на меня глаз» давным-давно, а всё равно с моего стола бумажные платочки тырит, когда простывает и сопливит.

А я позволяю.

Опасаюсь, что он сморкаться прямо в рукав своего «седого» от поросли катышей свитера станет.

А я этого не хочу.

Поэтому не забываю покупать платки.

— Я Серёжа, — представился гость. — Очень рад познакомиться.

И кутюрье поцеловал мне руку.

Изящность Серёжиных манер затмила мой разум.

Я кинулась сволакивать с него элегантную верхнюю одежду. Не знаю, как она называется… Ну, не курткой же такую модную вещь обозвать!

* * *

— Так что мы шьём? — обмерив меня пристальным взглядом, спросил Серёжа.

— Рыбу, — чувствуя, как от смущения по шее поползли багровые пятна, выпалила я.

— Не понял? — приподнял красивую бровь Серёжа.