Штука баксов за идею

Глава 11

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Олег предложил зайти в магазин за продуктами. Виктория не стала с ним спорить. И не до спора ей было сейчас, да и в холодильнике было пусто. Встреча с Федякиным и Лилей выбила ее из колеи. Виктория, конечно, предполагала, что такая встреча может произойти, даже внутренне готовилась к ней. Но неожиданно из глубины души поднялась обида, как будто в стакан с водой насыпали песка, дали отстояться, а потом, когда песок опустился на дно, стакан резко встряхнули. Так что, как ни старалась она убедить Светку с Вадиком, а в первую очередь себя, что ей совершенно безразлично, как живет Федякин, на деле оказалось все не так.

— Купим сухого вина? Молчание — знак согласия, — Олег положил в корзину бутылку вина. — Кофе у тебя есть?

— Закончился кофе. И вообще ничего нет.

— Все ясно, покупаем все подряд.

Он прекрасно понимал, в каком состоянии находится Виктория. В свое время он тоже испытал нечто аналогичное. Нагрузив корзину продуктами, Олег двинулся к кассе. Виктория молча пошла следом. Также молча пошла рядом с ним по улице, даже не ответив, далеко ли еще идти. Лишь открывая обшарпанную дверь в квартиру, она пришла в себя. Олег нисколько не удивился условиям, в которых жила Виктория. А ей даже стало смешно, когда они не смогли разойтись в узком проходе из кухни в прихожую.

— Ставь пакет на пол возле холодильника и иди сюда, в комнату, — она взяла с журнального столика красную папку. — Почитай, а я пока с продуктами разберусь. Покурить можешь на балконе.

Олег опустился в глубокое, мягкое кресло, на котором вместо накидки лежала вывернутая мехом наверх старая куртка. Раскрыл папку и начал читать. Виктория, разложив продукты по местам, поставила чайник на плиту и вернулась в комнату.

— Ну и что ты можешь сказать?

— Пока ничего. С виду все чисто. Все подписи, все печати на месте. Только вот вместо подписи твоей мамы стоит прочерк. Что это означает?

— После второго инсульта у мамы нарушилась речь и отнялась правая рука.

— Я так понимаю, что нотариус приезжала домой. Вот фамилия свидетеля — Пустовойтова Тамара Григорьевна. Кто она, соседка? Ты ее знаешь?

— Понимаешь, вот здесь странности и начинаются. Пустовойтова, как мы со Светиком определили, это подруга Лили, которую мы видели…

— Давай называть вещи своими именами. Лиля — жена Федякина. Дальше!

— Я вернулась с работы и спросила у мамы, был ли нотариус. Она ответила, что приходила нотариус — женщина. И что была соседка и подписалась в документе. И я точно помню, что в завещании стояла фамилия Лили — Антонова.

— Скажи, а ты не могла в тот день отпроситься с работы? Все-таки завещание — это важный документ!

— Я и отпросилась. Но позвонили и срочно вызвали — понадобились ключи от кабинета. После того, как я отвезла ключи на работу, забежала к Светке за деньгами. Кстати, на работе никто и не признался, что звонил. Странно, что мама говорила о соседке.

— Так ты знаешь, кто такая Пустовойтова Тамара?

— Я же тебе говорю, что это бывшая одноклассница Федякина и Лили. В тот день Лиля разговаривала на балконе со своей подругой и называла ее Тамарой. Они говорили о завещании. Точно. Я потом фотографию выпускного класса смотрела. Там одна Тамара была — Соловьева. Мы со Светиком решили, что это она.

— Хорошо. А ты можешь дословно повторить, о чем они говорили?

— Столько времени прошло, — Виктория задумалась, вспоминая разговор, который сыграл в ее судьбе такую важную роль.

— Сначала Тамара пожаловалась, что перепутала этажи. Услышав это, я вспомнила, что она действительно звонила в нашу дверь и спрашивала Лилю. Я объяснила, что Лиля живет в сорок первой квартире, то есть ниже.

— О чем еще?

— Тамара спросила, откуда у Лили пепельница. И еще о каком-то старичке, а что именно — не помню. После этого речь пошла о Федякине и о завещании.

— Конкретней можешь вспомнить?

— Конкретней: «У него ни кола, ни двора», — это слова Тамары. А Лиля ответила: «Забыла, что ты подписала?» Потом Тамара спросила: «Это бабуля — его теща?» Ну и что-то о жене, то есть обо мне. После этого они ушли с балкона. Я вспомнила, что у Федякина над письменным столом висит фотография выпускного класса и пошла посмотреть. Посмотрела, убедилась, что там есть и Лиля, и Тамара. Потом вернулась на балкон снова. Понимаешь, я не любопытная. Но речь шла о Федякине и обо мне.

— Можешь не оправдываться — я все понимаю. Что ты еще слышала?

— Тамара сказала что-то вроде: «Ты мне лапшу на уши вешаешь! Я здесь уже была. Видишь — скворечник на дереве. Я его запомнила», а Лиля ответила, что скворечник сполз.

— Это весь разговор?

— Почти. Что-то о Сибири говорили. Потом снова о Федякине, о выпускном вечере. Лиля сказала, что все возобновилось. В общем, не помню дословно. У меня все поплыло от... — она подыскала нужные слова. — От таких новостей.

— Та-ак, — Олег поднялся с кресла, — пойдем, покурим и подумаем, что бы это значило.

— Не знаю, как мы здесь разместимся вдвоем, — Виктория перешагнула через картонную коробку, — это все не мое. Светик давно сказала, что можно все выбросить.

— Ничего, не переживай. Я сам в небольшой квартире живу. И ту снимаю.

На балконе пришлось стоять почти вплотную друг к другу, и это очень смущало Викторию.

— Уже стемнело, — проговорила она, лишь бы не молчать.

— И чайник, наверное, уже вскипел.

— Елки зеленые, чайник!