Штурм

Ежедневно (в земном времяисчислении), в войне с сепаратистами погибают два миллиона солдат регулярной армии. Война, растянутая в пространстве и во времени, собирает свой скорбный урожай. Каждую неделю (в земном времяисчислении) на пункты вербовки приходят от пяти до шести миллиардов человек. Как долго это продлится?

РЕКЛАМНАЯ ВСТАВКА: ХОТИТЕ КУПИТЬ КОСМИЧЕСКУЮ ЯХТУ ЗА ПОЛЦЕНЫ? ОБРАЩАЙТЕСЬ К НАМ! ПОДЕРЖАННЫЕ ЯХТЫ ОТ ЭРИКА КЗАНА.

На вопрос, заданный Коннетаблю Хенсону о перспективах замены тактических подразделений боевыми киберсистемами, он ответил, что такие задачи не могут решаться одномоментно. Галактическая экономика — слишком сложная и неповоротливая система, и, по самым скромным подсчетам, на полную ротацию людей роботами уйдет не менее ста двадцати земных лет.

- Представьте себе, - заметил он, - всего лишь на одно мгновение, что мы достигли своей цели. Что у нас уже есть необходимое количество юнитов киберсистемы. Куда прикажете девать миллиарды высвободившихся военнослужащих? У нас возникнут проблемы с их трудоустройством. И, что вполне закономерно, многие из них перейдут на сторону сепаратистов. Почему? Потому что все, что они умеют делать — это воевать. И делают это чертовски хорошо. Я понятно излагаю?

- Приготовиться, вход на дополнительной! Старт через десять секунд!

Вход на дополнительной означает, что к ускорению толкателя добавляется работа маршевых двигателей. Многократно ускоренное падение, иными словами. Такой маневр осуществляется, если противовоздушная система противника чего-то стоит. В остальных случаях можно и поплавать.

- Вам что, особое приглашение надо? - ласково обратился я к новичкам. - А ну живо пристегнулись и зафиксировали оружие! Прибытие к цели через полторы минуты!

Они выполнили приказ торопливо и нервно. Ну что ж, пусть привыкают. Никто их на пункт вербовки насильно не тащил.

Я посмотрел на Абани и кивком указал на одного из новичков — Рэймонда Шивански. Этот, мол, твой. Лицо у Абани стало таким, будто ему в тарелку сыпанули горсть тараканов. Секунду спустя он кивнул. Делать нечего. Второго сам возьму. Марк Димитров, на гражданке, по-моему, художником был.

- Минута до прыжка. Проверка антигравов.

Это серьезное дело. Не проверишь экран гравитации — можешь бесславно закончить свою жизнь мордой в грунт, в скафандре за полтора миллиона республиканских кредитов. Наши крылья должны нас держать.

- Так! - сказал я. - У нас на этой планете дело! Пересчитать ребра сепаратистской швали! И вывести людей из-под огня! И мы это сделаем, потому что мы...

-36 74-12!

- Потому что мы...

- 36 74-12!

- Потому что мы...

- 36 74-12!

- Хорошо! Хакада, готовься!

Хакада что-то пробурчал. Он всегда прыгал первый и всегда это ему не нравилось. Он был в паре с неогречанкой Агейп — флегматичной особой с вьющимися волосами и орлиным профилем.

- Загерметизировать скафандры!

Кормовой люк исчез, открыв несущуюся внизу землю. Стали слышны залпы зенитных установок и частая стрельба бортовых орудий глайдера. Пару раз нас тряхнуло.

- Хакада, пошевеливайся! Дальше - по очереди!

Он разбежался, прыгнул и исчез — маскировка включалась автоматически при отрыве от глайдера. Долго, правда, ей пользоваться нельзя, слишком много ресурсов она жрет, но, для шестидесяти метров много и не требовалось. Следом улетела Агейп. Затем потянулись остальные. Прыгали парами, как работали. Мы с Димитровым оказались замыкающей двойкой. Обычно на его месте был Абани. Он отпускал плоскую шуточку с каменным лицом, я хрюкал, и мы прыгали. Но, сегодня прибыли новички взамен Вальнова и Цтурия, которых не стало в позапрошлом выбросе и прибывших надо было как-то обстрогать. Что ж, зная Абани, я не сомневался, что стружка будет длиной в километр. Шивански вообще не повезло дважды — во-первых, он попал в армию, а во-вторых к Абани.

Я хихикнул.

Димитров вопросительно на меня уставился.

- Вперед! - рявкнул я и он побежал.

Я сосчитал до десяти и прыгнул следом.

Самая нелюбимая моя часть. Хотя, по здравому размышлению, в глайдере на подлете намного опасней. Если накроет зенитка, то накроет сразу всех. А здесь ты летишь в маскировке, маневрируешь и целишься. И все равно, ощущение уязвимости захватывает каждый раз целиком. Я читал когда-то, что в древние времена, десантники выбрасывались и планировали на тканевом парашюте. Меня холод продирает, когда я представляю, что прыгаю из глайдера с этим...парашютом и без подстраховки антигравом. Они что, на полном серьезе считали это темой?

Наши шестьдесят метров — это мертвая зона для зенитных орудий. Кто-то пару десятков лет назад предлагал делать десантный выброс в специальных скафандрах — мол, это бы уменьшило величину цели для противовоздушки. Когда прикинули конструкцию, она по размерам не уступила одноместному глайдеру, и жрала энергии столько, что десантник после приземления мог только доложиться о прибытии, пробежать сто метров и умереть. Помнится, на эту тему в Гипернете кучу голожаб выложили. И десантник тащит за собой батареи, и в обнимку с ядерным реактором, и весь обвешан солнечными пластинами и еще там что-то, с паровой энергией связано. Я тогда был подростком и все это меня дико веселило, а спустя десять лет, я трясся в пусковом жерле несущего корабля и вспоминал этот момент. Десантник крутит педали, вырабатывая энергию. Боже милостивый!

Я осмотрелся, отыскивая Димитрова. Он прикрывал меня с земли, встав на одно колено. Молодец! Я самортизировал полем, вырыв небольшой кратер, пригнулся, читая данные на шлемире. Никаких группировок противника в зоне высадки не наблюдалось, так что наш маршрут был относительно свободен.

- Двойкам — подтверждение!

- На земле! - Это Хакада с Агейп.

- На земле! - Урсул и Микаэлян.

- На земле! - Деверо и Фитц.

- На земле! - Ашимов и Кассандра.

- На земле! - Лисс и де Марко.