Схватка на дороге

Схватка на дороге

После воскрешения отцов-мушкетёров события развивались слишком стремительно – так, что Анжелика дю Валлон порой даже не могла уследить за их ходом. Казалось, только что она задыхалась в душном подвале, пытаясь высвободиться из верёвок и слушая сбивчивые лихорадочные признания Анри и Жаклин – и вот её уже развязывает отец, любимый отец, который вернулся с того света, чтобы защитить свою дочь.

«Ты, небось, думала, что я погиб? А я жив! Д’ Артаньян помолился, и мы все живы».

Потом была короткая, но яростная схватка в трактире, где Анри и Жаклин, словно беря реванш после поражения с монахами, с лёгкостью одолели превосходящих их числом королевских гвардейцев, был взрыв, и все они, отцы и дети, снова пустились в путь. В путь за сокровищами из королевской казны, от которых сейчас зависела честь и жизнь их королевы, Анны Австрийской.

У неотступно преследовавшего детей мушкетёров капитана Леона имелось необыкновенное свойство – появляться совершенно неожиданно и притом в самый неподходящий момент. Анжелика ехала рядом с отцом, сбивчиво рассказывая ему о последних событиях – впрочем, часть их он наблюдал и сам, пребывая в виде бесплотного духа. Потом она принялась раскаиваться в своём слишком поспешном решении стать монахиней и, помнится, встревоженно спрашивала отца, не поздно ли ещё отказаться от своего решения. Впереди что-то горячо доказывала отцу Жаклин, рядом перешёптывались Анри и Арамис, позади Атос что-то тихо говорил Раулю. Каждый раз, оборачиваясь на него, Анжелика видела, как он бледен, что он с трудом держится в седле, и сердце её пронзала острая жалость. Рауль чудом выжил, получив удар кинжала в грудь, но сколько он протянет, если они не доберутся до Парижа и не найдут лекаря?

Именно эта тревожная мысль мучила Анжелику, когда впереди на дороге появился Леон. Он стоял рядом с лошадью, но увидев приближавшихся мушкетёров, поднялся в седло и развернул кобылицу поперёк дороги.

Позднее Анжелика никак не могла понять чувств, охвативших её в тот момент, когда капитан, не выразивший никакого удивления при встрече с ожившими мертвецами, приказал им спешиться и сложить оружие. Страх? Нет, страха она не испытывала, да и чего ей бояться, когда рядом отец? Смех – на что надеялся Леон, выйдя один против восьмерых... даже шестерых, если не считать раненого Рауля и саму Анжелику? Нет, ей вовсе не было смешно. Злость и раздражение, ведь у них каждая минута на счету, а капитан гвардии задерживает их? Но и злости Анжелика не чувствовала.

Облегчение – вот, пожалуй, единственное, что она ощутила, увидев Леона живым и невредимым. Облегчение, и ещё нотка тревоги, которая увеличивалась с каждой минутой, с каждым новым взрывом смеха д’Артаньяна и сверканием потемневших глаз Жаклин. Что-то было не так, совсем не так, но что именно, Анжелика понять не могла.

А вот Жаклин д’Артаньян уже поняла для себя всё – и выхватила шпагу, стремясь скорее разделаться с капитаном. И тут Анжелике стало по-настоящему страшно, потому что она поняла, что Жаклин может, по-настоящему может убить его – если, конечно, Леон не убьёт её раньше. И этот страх заставил Анжелику слететь с седла и броситься к капитану, чудом не запутавшись в накидке и юбках.

Она не помнила толком, что говорила ему хриплым срывающимся голосом, в чём клялась, о чём умоляла. Она даже в лицо ему боялась взглянуть, поэтому смотрела в печальные глаза его кобылицы и гладила её по морде. В чувство Анжелику привёл хриплый, чуть насмешливый голос капитана.

– Спасибо, добрая душа, – он смотрел на неё сверху вниз, как ей показалось, с жалостью. – Последовал бы я вашему совету... но не могу. Господа, – он повысил голос, – я предлагаю дуэль! Пусть один из вас сразится со мной. Если я выиграю, то вы спешиваетесь, складываете оружие и следуете за мной. Если же я проиграю, – он поглядел на Анжелику и снова усмехнулся, – то царствие мне небесное.

– Нет, – совсем тихо прошептала она, хотя в душе понимала, что это единственный выход. Леон не пропустит их с миром, но ведь не будут же они нападать все на одного? Оставить кого-то сражаться и уехать дальше они тоже не могут. Они все должны держаться вместе, только в этом их спасение.

– Прекрасно! – Анри обнажил шпагу. Почти одновременно с ним это сделала и Жаклин, но при этом как-то неуверенно поглядела на отца. Д’Артаньян чуть заметно покачал головой, и она с явным неудовольствием вернула шпагу в ножны.

А затем случилось то, от чего у Анжелики едва не подкосились ноги. Портос, её любимый отец, только что вернувшийся с того света, грузно спустился с коня и шагнул навстречу капитану.

– Посмотрим, гожусь ли я ещё на что-нибудь! – с этими словами он выхватил шпагу. Дальше всё произошло очень быстро, без церемонных поклонов и взмахов шляпами, – так, что Анжелика не успела ни броситься между противниками, ни крикнуть «Отец!» Зазвенели шпаги, взвилась под ногами дорожная пыль, и Леон с Портосом сошлись в яростном поединке.

Анжелика в ужасе прижала руки ко рту, но даже страх не помешал ей оценить красоты этого поединка. Отец выше и массивнее, но Леон более гибок, он с лёгкостью уворачивается от ударов... Ветер треплет рыжие волосы и бороду Портоса, бросает на лицо Леону светлые спутанные пряди. Это похоже на схватку огромного медведя, старого, но ещё сильного, с молодым зубастым волком... или львом. Анжелика, зачарованная, следила глазами за сражающимися, почти не осознавая, что пытается улучить удобный момент и кинуться между ними.

Наконец ей показалось, что момент улучён, и она готова была броситься вперёд, но тут чья-то тяжёлая рука легла ей на плечо, и она, вздрогнув всем телом, обернулась. Рядом стоял д’Артаньян, выглядевший удивительно спокойным. Встретившись глазами с Анжеликой, он покачал головой.