Сила притяжения

Глава четырнадцатая

Глава четырнадцатая

Анна

На следующий день я собиралась на учёбу не просто с неохотой – в моей голове набатом била мысль «Давай заболеем! Или устроим конец света! Ну хотя бы разыграем приступ эпилепсии!» Но потом я вспоминала, что никогда не страдала ни этой самой эпилепсией, ни любовью ко лжи. Так что в какой-то момент мне пришлось взять себя в руки – и бодро топать к машине Насти.

- Привет, - улыбнулась мне подруга, а с заднего сидения махнула рукой Саб, - Запрыгивай.

Когда я пристегнулась, и иномарка резко покатила по дороге, Малышкина потянулась и выдохнула:

- С этой учёбой я уже совсем в днях запуталась. Сегодня я проснулась с твёрдым убеждением, что на дворе суббота.

- Что, прости? – хмыкнула Настя, не отвлекаясь от дороги, - Ты проснулась с чем-то твёрдым? Уверена? Ты это потрогала?

На это Сабина усмехнулась:

- Милая, поверь мне – если бы я проснулась с чем-то твёрдым в руке, то опоздала бы на учёбу. Три раза опоздала. Минимум.

Я лишь покачала головой, не разделяя их веселья:

- Вы ужасные. Поверить не могу, что из всех подруг в мире мне достались именно вы.

- И не говори, - отозвалась Саб, - Невероятное везение. А вообще, разделяю твоё негодование, особенно – в отношении Грозной!

- Не поняла, - приподнялись идеально очерченные брови нашей художницы, - С чего это?

- С того! – припечатала Малышкина, - Ты – чёртов идеал! Серьёзно - у меня иногда создаётся ощущение, что, когда все занимали очереди за тем или иным талантом - ты попросила друзей придержать местечко и для себя. Типа "О, Сабин, ты за задницей стоишь? Класс, займи мне местечко, я сейчас сиськи заберу - и сразу к тебе. А если опоздаю - просто возьми две партии, я деньги потом на карточку переведу".

Против воли я рассмеялась. Слова Саб попали в точку – Настя была ну просто невероятной. Как будто её папа-художник нарисовал идеальную девушку, и его творение ожило. Иногда – в особенно плохие дни – во мне даже начинала просыпаться зависть. Я бы хотела иметь такие же роскошные волосы, или гладкую, бархатную на ощупь кожу. Да и обладать такими формами я бы тоже не отказалась. Но, приходилось мириться с тем материалом, что подарила мне природа. Увы.

Настя на это лишь пожала плечами:

- При всём при этом, я – единственная среди нас, у кого нет парня. Так что кто ещё должен тут негодовать.

- Внешность тут не при чём, - возразила Сабина, - Просто тебе всё это не нужно. Ты витаешь в каких-то своих творческих облаках, и до всех этих земных благ тебе нет дела. Будь иначе – давно бы уже обратила внимание на кого-нибудь. Взять того же Меридова, - неожиданно брякнула подруга.

- Коля? – удивлённо переспросила Грозная, - Почему именно он?

- А почему нет? – пожала плечами подруга, - Он красавчик, умный, спокойный и рассудительный. Не то, что наш безбашенный Юлик – у того вообще вечно словно шило в одном месте. Меридов, конечно, временами какой-то меланхоличный, но с другой стороны – тебе именно такой и нужен. Ты можешь хоть неделями в своей мастерской запираться – он и не заметит твоего отсутствия. А если и обнаружит пропажу – ничего не скажет.

- Звучит так, как будто ты уже всё продумала, - хмыкнула я.

- Не то, чтобы всё, - махнула рукой Саб, - Но я, в отличие от вас, материалистка и думаю о будущем. Не все могут себе позволить вечно витать в облаках, малюя картинки и исписывая бумагу.

- Ну спасибо, - оскорбилась я за нас с Настей – та, кажется, выпада даже не заметила, - Вот так ты ценишь наши мечты.

- Нет, не подумайте, - поспешила заверить нас подруга, - Я восхищаюсь вами. Мне кажется, во мне иногда говорит зависть – вы все такие творческие, а мне всё это чуждо. Вот я и несу всякое.

Но я и не думала обижаться – понимала ведь, что Саб это всё говорила не со зла. В ней периодически просыпалось это – некая язвительная её часть. Срабатывал то ли защитный механизм, то ли что. Это только при Даниле она становилась белой и пушистой – без своего парня эта девушка запросто могла показать зубки. И вонзить их в чьё-то горло.

Поэтому я обернулась к сидевшей на заднем сидении подруге и, протянув руку, сжала её ладонь в своей:

- Всё хорошо. Мы знаем, какая ты на самом деле. Так что – никаких обид.

Выдохнув, Малышкина улыбнулась и спросила:

- Ну, если уж мы заговорили о творчестве – как продвигаются дела со сценарием?

Ну вот, приплыли. И я снова вспомнила причину, почему не хотела ехать на учёбу. А всё потому, что я ничего не придумала. Совершенно. Ноль, дырка от бублика – ровно столько у меня было идей для будущего спектакля.

У меня никогда не было творческого кризиса – я в принципе не знала значения этого термина. До недавних пор. Потому что, когда я садилась за стол и брала и открывала чистый вордовский документ – на меня нападал ступор. Это было похоже на большой пузырь, окружавший меня -большой, и плотный. А внутри – творческий вакуум, пустота, тишина и темнота. И я.

Грешным делом, я думала, может, взять что-то из старых своих набросков, чуть доработать – и отдать ребятам. Но, как истинный творец, я находила все свои работы несовершенным, а некоторые и вовсе ужасными. Даже подумывала парочку сжечь, подражая классике, но потом понимала, что от такого плагиата всё же стоит отказаться.

В общем, так и продвигались мои потуги. Никак. Каждое утро меня встречали несколько десятков вопросительно смотрящих глаз, но я неизменно качала головой, и юркала на своё место – между Давидом и Юликом. Может, в этом и было дело – в давлении. Одно дело – писать, когда тебе пишется. И другое – когда от тебя этого ждут. Нетерпеливо поглядывают, перешёптываются и недоумевают – ну почему, почему она до сих пор ничего не написала? Это тяжко, знаете ли.