Сила трёх камней

Глава 24

Коркут с неожиданной робостью остановился возле собственного дома, почти с недоумением оглядывая хорошо знакомый двор. Здесь всё осталось неизменным. Лопасти мельницы по-прежнему неторопливо вращались, подгоняемые лёгкими порывами ветра, под садовыми деревьями деловито копошились куры, где-то вдалеке едва слышно поскрипывала колодезная лебёдка. Принц вдруг почувствовал себя случайным гостем, которому больше нет места в этом тихом и безмятежном уголке.

– Мама… – негромко позвал он, сворачивая за угол дома, откуда доносился звон вёдер.

Ульрика порывисто обернулась и тут же отступила на шаг, бессильно опершись на край колодца.

– Я думала… Коркут! – глухо выдохнула она, с неожиданной силой обнимая подошедшего сына. – Я видела столбы пыли над лесом. Я думала…

– Мы победили гуртонов, – как-то растерянно, будто всё ещё не смея окончательно в это поверить, произнёс принц. – Фаллаборгская армия на нашей стороне, мы сражались все вместе. Они признали меня наследником.

Ульрика выпрямилась, мгновенно становясь собранной и уверенной. Правда, Коркуту на мгновение показалось, что в гордой улыбке матери мелькнула тень смятения, однако когда она снова заговорила, голос звучал с привычной твёрдостью.

– Где войско сейчас?

– Разбили лагерь в поле неподалёку от леса, – отозвался принц. – Завтра нужно идти дальше.

Ульрика сосредоточенно нахмурилась, задумчиво глядя на дорогу, будто ожидала, что дворец вместе с ненавистной противницей вдруг приблизятся сами, избавляя от необходимости делать выбор.

– Дальше? – наконец повторила она. – Ты хочешь войти в Аурстаг с целой армией?

– А ты разве хотела не этого? – Коркут непонимающе поднял брови, удивляясь внезапной нерешительности матери. – Теперь уже поздно менять решения…

– Я хочу, чтобы ты вернул себе законное положение, – задумчиво произнесла Ульрика. – Но при этом тебе ещё нужно не оказаться в глазах фаллаборгцев захватчиком. Нам нельзя допустить лишних волнений в столице. И без этого твои права на престол не будут признаны всеми безоговорочно. При дворе непременно найдутся люди, которым выгоднее правление Атенаис, и мы не можем быть уверены, что у них не хватит влияния, чтобы посеять в народе недоверие.

– Армия меня поддерживает, – растерянно пробормотал принц, только сейчас задумываясь о том, каким может оказаться его приход к власти.

– Далеко не вся. И это только сейчас, – усмехнулась Ульрика. – Когда едва закончилась война, которой они боялись и не хотели, а ты оказался тем человеком, который позволил им отказаться от дальнейшего противостояния лесу и при этом не навлечь на себя королевский гнев. Поверь мне, Коркут, если тебя не захотят видеть правителем, то королевские черты лица и семейный перстень ни на кого не произведут должного впечатления. Нас назовут самозванцами, и вполне возможно, что те же солдаты, которые в Вечном лесу преклоняли перед тобой колени, с не меньшим восторгом поднимут тебя на пики.

Коркут ошеломлённо смотрел на мать, понимая, что в её голосе нет ни настоящей тревоги, ни сомнений – только напряжённая сосредоточенность. Кажется, она всегда, ещё до начала этой безумной авантюры предвидела сразу все ожидающие их трудности, которые перед самим принцем открывались постепенно, заставляя раз за разом отчаиваться и собираться с силами заново, мучительно преодолевая себя.

– Что мне нужно сделать? – прямо спросил наследник, уже нисколько не сомневаясь, что мать давно всё продумала.

– Сын Атенаис жив?

– Умер. Из-за собственной глупости, – Коркут сокрушённо вздохнул, вспоминая нелепую смерть Урлика.

– Это хорошо, – хладнокровно заметила Ульрика, но, перехватив укоризненный взгляд сына, добавила уже мягче: – Да, никто не должен радоваться чужой смерти. Но глупо было бы не признать, что сейчас она многое упрощает.

– Так что я должен делать? – натянуто повторил Коркут, не желая признаваться самому себе, что согласен с матерью и гибель соперника, недавно потрясшая своей внезапностью, уже нисколько его не трогает.

– Я хочу видеть командующего армией, – решительно произнесла Ульрика. – Он должен лучше нас знать, что говорят и думают во дворце и какую опасность представляет оставшаяся в Аурстаге стража.

– Я пригласил его поужинать в нашем доме, – отозвался принц, который и без этого желал укрепить зародившуюся полезную дружбу. – Он присоединится к нам, когда войско будет устроено на ночлег.

Ульрика довольно улыбнулась, одобряя решение сына.

День едва начал клониться к закату, когда негромкий стук в дверь возвестил о приходе гостя. Ульрика по давно укоренившейся привычке бросила настороженный взгляд в окно, с досадой замечая, что из-за видневшегося вдалеке соседского забора с любопытством выглядывают несколько пар глаз. Однако Коркут уже здоровался с пришедшим, даже не заботясь о том, чтобы понизить голос или поскорее запереть дверь.

Ульрика только невесело вздохнула, понимая, что неизбывные подозрительность и осторожность, о которых так легко забыл сын, её саму покинут нескоро.