Сила твоей любви

ГЛАВА 1.

***

Ланс

НЕ ТО, ЧТОБЫ ЛАНС БЫЛ В ВОСТОРГЕ от того, что сегодня пришлось уступить свою очередь Кайлу. Скажите, какое ему, собственно, дело до того, что этот остолоп опять накосячил по самые уши и так бездарно потерял расположение их любимой госпожи. Сам дурак, короче.

И может, где-то в глубине его демонической души, такой же вот, малолетний ликующий сопляк злобственно плясал джигу на костях соперника. А как же иначе! Теперь драгоценное внимание Ланы безраздельно принадлежит только лишь ему! И на до-о-олгое время! Ха! Пока справедливое недовольство по поводу проступка Кайла госпожу не отпустит. А без качественного наказания, от которых этот дурень так недальновидно отказался, прощения он дождался бы еще ой как нескоро. Есть от чего торжествовать!

Конечно, так рассуждал бы тот убогий Ланс, бесхозный кутеныш семилетней давности, который одиноко прозябал в Инферно, изнемогая от собственной никчемности.

Тогда он был ничей. Никому не нужный, бесперспективный, всеми презираемый. В том числе и самим собой. Жалкий, потерянный демон, опустившийся на самое дно забвения, призрачная тень, на котором все, кому ни лень – да и тех было совсем немного – мимоходом срывали свое раздражение. В общем, прямой кандидат в смертники.

Но – Ланс вспоминал с содроганием – даже мимолетное, презрительное, полное боли внимание демонесс было на порядок предпочтительнее тогда, чем гиблая пелена полного равнодушия...

Да что там говорить, унижений он хлебнул через край. И совсем не тех сладостных унижений, полных любви и желания, от которых душа тихо тает и сердце начинает биться жарче, стекая в томительно острую тяжесть внизу живота. А настоящих, горьких, мучительно жгучих, уничтожающих последние крупицы души, от которых хотелось выть и кусаться. А может, и покончить разом со своей бессмысленной жизнью, самому подав рапорт о переводе на Границу. Но даже на это ему не хватало решимости.

Никчемность. Это когда ты не принадлежишь никому, никого не радуешь, не заботишься, не защищаешь. То, ради чего ты пришел в эту Тьму, твое истинное предназначение, никому не нужно, не востребовано, не раскрыто...

Есть от чего сходить с ума, слабея с каждым безрадостным мгновением... И Ланс, чтобы не сгинуть от тоски, просто закрылся в своей непроницаемой скорлупе и существовал в безвременье уныло и абсолютно безнадежно.

Все изменилось в одночасье, когда он встретил ЕЁ. Свою НАСТОЯЩУЮ ГОСПОЖУ. Он сразу понял, что ЭТО ОНА, как только увидел. Пустое сердце его вздрогнуло гулко и радостно. И наполнилось.

ЛАНА. Он был предназначен ей изначально. Рожден ДЛЯ НЕЕ. Потому что имя его – он вдруг с трепетом понял это – означало «принадлежащий ей». Той, что расколдовала его, спасла из глухого болотного морока, подарив частицу своего огня, оживила, открыла его суть, отогрела в лучах внимания и заботы. И – он даже не смел поверить в это, потому как совершенно точно был недостоин – дала силу своей любви, заслонившей его, бесправного демона, от жестокого равнодушного мира.

Да. Он не мог ошибаться. Он видел эту любовь, ощущал всем своим чутким, израненным сердцем. Любовь жила в ее взгляде, обращенном на него с такой... теплотой. Особенно сейчас.

А уж то, что он сам чувствовал к своей женщине – до слез на глазах, до бесконечного желания умереть счастливой былинкой у ее изумительных ног – даже любовью нельзя было назвать, скорее, всепоглощающим, бесконечным восторгом. ОБОЖАНИЕМ! Потому что она, Лана – каждая клеточка его таяла от упоения – была его личным, персональным Божеством.

С того самого мига, как он увидел ее, жизнь обрела смысл, тот самый стержень, который дал ему надежду и силу, позволил бороться и получить такое желаемое чудо – истинно принадлежать Лане всем своим существом. Без остатка.

Он вдруг понял на своем опыте ту немудреную истину, которую внушали демонам с младенчества: мужчина отражается в женщине, как кровавые небеса в глянцевой поверхности темных, тягучих вод океана. Конечно, и вóды, и небеса сами по себе тоже хороши, но когда они вместе, получается целый мир, безбрежный, сверкающий всеми переливами огненных красок, наполненный истинной силой жизни.

И он вдруг почувствовал себя насыщенным этим магическим страстным сиянием. И от этого таким... бесконечно живым.

***

То, что к ЕГО Лане прилагался этот несуразный раб, человечишко – кактамегозовут – сначала он не рассматривал даже, как нечто серьезное. Мало ли, С ЧЕМ там демонессы балуются. Сегодня поигрались с занятной вещичкой – завтра забыли.

Да и вело себя это убожество с госпожой, на взгляд Ланса, совершенно непочтительно: безответственно и дерзко. Так бы и пересчитал все его красивые зубы.

Вот не сравнить с ним – чего там уж скромничать! – настоящим породистым демоном, услужливым и верным, воспитанным в лучших традициях Инферно.

Впрочем, насчет верности ему пришлось изменить свое мнение, когда Кайл, практически сам рискуя жизнью, вступился за него перед Верховной и даже – это ведь серьезно, да? – упросил Лану дать ему – неприкаянному, гибнущему демону – свою защиту. И с тех пор – Ланс даже сам не понял каким образом – это ходячее недоразумение прочно занял место в его сердце, стосковавшемся без любви и доверия. Стал ему надежным другом и братом, которых у Ланса, почитай, никогда и не было. Вернее, старшего брата не стало с самых пор, когда… ему, Лансу исполнилось шесть лет, кажется.