Сильная. Желанная. Ничья

Пролог.

Пролог.  

 

Тамила.

 

– Я даю тебе час, чтобы убраться из моего дома.

 

Стальной голос мужчины режет слух. Беспомощно обнимаю поникшие плечи и застываю на месте. Я ведь столько хотела ему сказать... Тому, кого ненавижу. Репетировала, заучивала фразы, призванные ударить в самое сердце и отыскать живущую в нем крупицу совести. Она же есть в нем? 

 

Но вместо этого я бессвязно блею, как овца, отбившаяся от стада:

 

– Но... нам некуда идти, пожалуйста, Вацлав... Александрович, есть же в вас что-то человеческое? 

 

– Меня это не волнует.

 

Дубовый паркет почтительно скрипит под тяжелыми шагами нового хозяина. Высокий... Самодовольный, уверенный в себе развращенный ублюдок с куском льда вместо сердца. 

Меня не останавливает собственная неприязнь и презрение, мелькнувшее в его глазах. Плюю на гордость, бросаюсь к Вацлаву, как обезумевшая нищая. Приподнимаюсь на носочках, цепляюсь за лацканы дорогого пиджака и смотрю в карие глаза. Мне ничего не остаётся, как только умолять его...

 

– Прошу вас. У меня маленькая дочка.

 

Вацлав отшатывается от меня, как от чумной. Брезгливо сбрасывает мои дрожащие ладони и шумно выдыхает через напряжённые ноздри. Скользит взглядом по добротной гостиной чертового дома, демонстрируя скуку. Бесспорно, интерьеры его интересуют больше живых людей. А потом он отворачивается, словно споткнувшись обо что-то страшное, выбивающееся из стильной картинки дорогого убранства. 

Софико... Она стоит, возле лестницы, прижав к груди любимую куклу. 

 

– Доченька, иди в детскую. Я сейчас поговорю с дядей и поднимусь. – Спохватываюсь и отступаю от мужчины.

– Ты лживая сучка, Тами. И не смей манипулировать ребенком. – Шипит Вацлав, посматривая на мелькающие по ступенкькам ножки Софико. – Не уберешься через час, пришлю подмогу. Ты меня поняла? 

– Д-да.

 

 



Отредактировано: 10.04.2021