Симфония для Поллианны

Пролог

***

Никто уже не будет осуждать.

И ты осколками мне упадешь на сердце.

Все пропадет. И лишь симфония звучать

Для нас с тобою будет так, как прежде.

Она прольет за нас все море слез,

Она итог всего, что  с нами было.

Мы жизни подарили столько грез,

Но ничего взамен не получили.

И вот симфония, как дар моей любви,

Звучит в тиши, тебя лишь прославляя.

Она в тебе, а ты – звезда в ночи,

Которой мира было слишком мало.

Да будет так! Уже не изменить того,

Что с горяча мы совершили, зная,

Что рухнет мир, когда поймем мы для чего

Бог дал Симфонию и нас изгнал из Рая.

Пролог

Мое имя Летеан. Летеан Синклер, если вам так будет удобнее.

И я - вампир.

Если вам уже становится не интересно, можете закрыть мою книгу прямо сейчас. Я не обижусь. Говоря по чести, мне все равно. Я не надеюсь, что найду на свою сентиментальную историю достойных слушателей, ведь вы, люди, так не любите читать про чужие слезы, хотя свои вы ставите превыше всего.

В виду сложившихся обстоятельств, я наговариваю все это на диктофон. Возможно, позже Лео или кто еще положит мою сумбурную речь на бумагу. Это не важно, потому что шаг, на который я иду, навсегда изменит мою жизнь. Если это жалкое существование вообще можно назвать жизнью.

Когда меня превратили в вампира, мне было двадцать три года. Людские прелести жизни еще только начали открываться мне во всей красе, когда наиумнейший вампир по имени Дениэл решил обратить меня в свою веру. В то время я был сыном своей эпохи: красивый, высокий; с черными немного вьющимися волосами и большими поистине необыкновенными карими глазами. Нет, все это есть у меня и сейчас, с единственным исключением. Моя кожа стала болезненно белой, но ровной и гладкой, а тонкие черты лица стали четче, будто я превратился в куклу.

Меня любят многие и многие же ненавидят, утверждая, что я несу в себе красоту дьявола. Что ж, ненависть – это тоже своего рода любовь, только отраженная в кривом зеркале.

Я тщеславен, упрям и непредсказуем, презирая всякие законы. Но теперь все это – не больше, чем роль в какой-нибудь глупой пьесе. Потому что однажды я встретил Поллианну. Да, эта история о ней! Все мои слова адресованы ей, моей любимой, наивной и потерянной девочке, которую я превратил в вампира против своей воли. Спросите, как это может быть? Я сам до сих пор не могу понять, как это случилось. Но, думаю, вам стоит знать.

Я увидел Поллианну два года назад. Ее семья купила дом рядом с моим, в котором по сей день живут Дэниел, Ланстер, Флер и Лео. В то время я тоже был членом нашего маленького Братства, являясь полноправным хозяином столь шикарного жилища. Я купил этот дом лет пятьдесят назад, привел в божеский вид почти заросший сад и устроил все по своему вкусу. Потом пригласил своего Отца – Дэниела, и всех остальных. Вампиру невозможно оставаться одному, это убивает.

Мы жили жизнью обычных вампиров: охотились, читали классиков, играли в бридж или покер. Мы с Дэниелом много путешествовали, Лео и Ланстер любили посидеть дома, хотя трудно друг с другом ладили; а Флер… Эта маленькая вертихвостка всегда носилась черт знает где, испытывая себя или нас с Лео на прочность.

И вот в один из таких спокойных рассветов, когда надо было отходить ко сну, я увидел в саду соседского дома Поллианну. Было начало шестого утра, а она сидела в удобном плетеном кресле, замотанная в плед, и читала маленький томик Моэма. Странно, подумал я тогда, ведь в этом веке читают что-то поновее, с амбициями и трудно понятное. Я листал одного из таких авторов и едва ли не сошел с ума. Но я вампир, который, шагая сквозь эпохи, не всегда помнит имена своих жертв. Смертная жизнь иная, у нее и чувства другие.

Почему-то я сразу проникся к этой хрупкой девочке совершенно поразительными, нежными чувствами. Наверное, что-то слабо похожее на любовь. Мне нравилось ее лицо. Такое бледное,  с тонкими, нежными чертами, совершенно девичье, трогательное. Эти огромные карие глаза, длинные кудрявые волосы, которые, видимо, она еще не расчесала после сна. Мне захотелось зарыться  в них лицом и вдохнуть полной грудью смертный аромат. Наверное, она пахла совершенно особенно.

Каким подавленным я уходил со своего маленького балкона, увитым разросшимся плющом! И засыпая, я думал о ней. О Поллианне.