Симфония хруста

Часть 3. Глава одиннадцатая, в которой появляется Ди-Ди

* * *

Айседора Дюпон.

О, боже!

Даже не знаю, стоило ли упоминать о ней, но… с того самого момента, как я сел писать эту историю, в моей голове все время звучит ее возбужденный шепот: «Зови меня Ди-Ди, сладенький». Господи, мне кажется, я даже чувствую душный запах, который исходил от нее: смесь пудры, клубничных пастилок и пота. Отец наш небесный, Будда, Кришна, зубная фея – словом, кто-нибудь, помогите! За что мне это наказание? Где я так согрешил, что воспоминания о ней продолжают преследовать меня, хотя я всячески пытаюсь их забыть? Осталось последнее средство. Кто знает, быть может, если я увековечу ее имя в своем романе, она перестанет тенью следовать за мной, ехидно хихикая и являясь в худших ночных кошмарах?

Мадам Дюпон снимала квартиру прямо над магазином Джека. Она, кажется, была вдовой и, в далеком-далеком-далеком прошлом молодой актрисой, которая была звездой немого кино. Три комнаты, которые она занимала, были забиты невероятным количеством хлама, кокетливо именуемом «девичьим приданным», и представляли собой нечто среднее между пещерой Алладина и Бермудским треугольником. Там были цветные боа, сундуки с постельным бельем, горы посуды, нижнее белье, корсеты, кринолины, чучела птиц и животных, одежда, кипы газет, всевозможные статуэтки, дешевая бижутерия, чулки, разноцветные туфли, веера, перчатки, побитые молью шубы, рулоны тканей, драгоценности… Эх, будь мне лет десять, я бы отдал мизинец на левой ноге (все равно я им никогда не пользуюсь) за возможность играть в этом храме безделушек, пыли и разложения!

Увы, когда мы познакомились с мадам Дюпон, мне было уже шестнадцать. Это случилось в солнечный, не предвещающий ничего дурного день. Я как обычно тащился к Джеку за очередной порцией тумаков и зуботычин, когда вдруг услышал музыку, доносившуюся из квартиры над магазином. Я поднял голову, прислушиваясь, и в этот момент балконная дверь распахнулась, словно от удара ногой. В проеме я увидел… ее. Загорелую тощую старушку с обвисшей грудью, упакованной очень открытое бикини лимонного цвета. В одной руке она держала сигарету на длинном мундштуке, а в другой – бутылку виски.

- Любви-и-и покорны все возраста-а-а, - пьяно горланила старушка. Ее хриплый, прокуренный голос напоминал скрип форточки на сквозняке. Я замер, до глубины души ошарашенный увиденным, и даже рот открыл. Таким она меня впервые и увидела.

- О-о-о-о… - протянула Айседора, ослепительно улыбаясь мне зубным протезом. Она оперлась о перила балкона, из-за чего ее груди, похожие на сморщенные полупустые мешочки, свесились вниз. – Кажется, кто-то засмотрелся на мою фигурку? Поднимайся, малыш, Ди-Ди покажет тебе, что такое настоящая женщина!