Симфония хруста

Часть 1. Глава четырнадцатая, на которой заканчиваются первая часть и детство Бенджамина

Естественно, мама была категорически против. Я же ведь был ее кровиночкой! Немножко чокнутой, но так или иначе – родной. А тут Париж! Незнакомый, чужой, с кучей мошенников и процветающей торговлей детьми (не знаю почему, но моя мама была уверена, что такое золотце, как я, непременно похитят). В общем, ей внезапная идея моего отца не понравилась абсолютно, а я… Я ликовал. Если вас когда-нибудь переезжал паровоз (в хорошем смысле), вы знаете, что я чувствовал. В моей голове танцевало стадо праздничных слонов, во рту мгновенно пересохло, а мысли понеслись к берегам Сены.

Париж, Париж! Мечта всего моего детства! Город, где, как мне казалось, возможно все! Там можно ютиться на чердаке старинного дома и быть праздным мечтателем! Кормить голубей хлебными крошками и есть жареные каштаны в маленьких ресторанчиках!

О-о-о, Париж…

Конечно, вы правы, у нас в Провансе тоже полно голубей и каштанов, но как вы не поймете, в Провансе нет Парижа! И в этом его главный недостаток. В общем, я был тихо и немножко придурковато счастлив от того, что смогу наконец-то вырваться из дома в большой мир. Меня не надо было уговаривать. Я упаковал вещи, с достоинством обнял на прощанье мать, оросившую своими слезами мой единственный выходной костюм, пожал руку отцу и прыгнул в поезд.

А они остались на перроне.

Все мое прошлое осталось на перроне. Но к своему стыду я не чувствовал ни капли грусти. Откровенно говоря, я жалел только о том, что не смог попрощаться с Джереми. Счастливые люди – самые большие эгоисты на свете! А кроме того я слишком боялся, что отец передумает: он ведь быстро остывал от своих бурных и смешных кратковременных вспышек гнева. Лови момент – сказал я себе – carpe diem[1].

В моих мечтах были большие дела.

[1] лат. лови момент