Симфония хруста

Часть 2. Глава восьмая, в которой булочки полны любви

Каждый второй вторник месяца был особым днем в нашей школе. Это был день посылок – долгожданный, волнительный и полный радости день, из-за которого все мы еще в понедельник сгрызали ногти на руках до самого мяса. Свою первую посылку я помню до сих пор. В конце концов, это она помогла мне обрести настоящих друзей!

- Поль Бредото! Серж Галлон! Жерар Кувье! Анри ле Мартен! – выкрикивал почтальон наши имена. Стопка писем и коробок на его тележке все убывала и убывала, до тех пор, пока на ней не осталась одна последняя коробка – такая большая, что в ней, при желании, мог бы поместиться я сам. Мы все затаили дыхание. Каждый мысленно молился о том, чтобы почтальон выкрикнул его имя. Но он выкрикнул… мое.

- Бенджамин Лавелло! – сказал он, с трудом поднимая коробку, и усмехаясь в жидкие усики. – Кажется, твои родители тебя очень любят, малец.

Я ликовал. Окруженный со всех сторон завистливыми взглядами и разочарованными, расстроенными гримасами, я чувствовал себя так, словно меня вознесли на какую-то недосягаемую вершину! О, я был в экстазе. Я мечтал о том, как разорву обертку, открою коробку и увижу там горы драгоценностей. Или маленького пони. Или даже слона. Или, на худой конец, книги, новую курточку, сладости и немного денег на карманные расходы – ведь именно это НОРМАЛЬНЫЕ родители посылают своим детям.

Но только не мои…

- Открывай, Бенджи! Ну, же! – доносилось со всех сторон. Мне льстило внимание простых смертных, зажимающих под мышками крошечные посылки или неловко мнущих в руках желтоватые конверты. На целых пять минут я стал центром вселенной! Пупом земли, если хотите.

- Не томи, – язвительно хмыкнул Жан-Поль у меня за спиной. Впрочем, я и сам уже торопливо срывал с заветной посылки обертку. Руки у меня дрожали, сердце билось неистово…

Шурх! – и бумага полетела в сторону. Десятки мальчишечьих голов склонились надо мной, а я распахнул коробку и…

- Ха-ха-ха! – оглушительно захохотал Жан-Поль. – Смотрите, это же просто булки!

Господь, это и правда были они. Круглые пышки, косички с маком, крендельки с кунжутом, багеты, караваи… Я почувствовал, как лицо мое заливается краской. Ребята вокруг меня хохотали, как сумасшедшие, а я чувствовал, что вот-вот сгорю от стыда, вспыхнув словно спичка. Ну, почему, ПОЧЕМУ мои родители прислали мне целую коробку этих чертовых булок?

Никогда еще я не чувствовал себя большим дураком. Хотя нет, постойте…

- Смотрите, здесь записка! – крикнул кто-то, выхватывая из недр коробки листок.

«Кушай как следует, сыночек. Эти булочки наполнены нашей с мамой любовью.

Благословляю тебя!

Папа»

Зал заходил ходуном от смеха. Слова моего не в меру чувствительного отца передавались из уст в уста, сопровождаемые ехидными комментариями и взрывами веселья. Это был полный, тотальный позор. Я уже подумывал о том, чтобы сию же минуту сбежать в Палермо, постричься в монахи, влюбиться в замужнюю прихожанку и угаснуть навечно во тьме неразделенных чувств, но кое-кто спас меня. Это был Оливье. Он схватил один из фирменных папиных кренделей, откусил от него здоровенный кусок и, хрустя поджаренной корочкой, неторопливо прожевал.

- Черт побери, это лучший крендель в моей жизни! – воскликнул он. – Налетайте.

- Ура-а-а! – закричали остальные, запуская руки в коробку. Среди всей этой вакханалии смеха, гомона, хруста и чавканья я увидел, как Оливье улыбнулся и подмигнул мне. О, дружище… Я не помню, скатилась ли тогда по моей щеке благодарная слеза, но будь уверен, она делает это сейчас. Ты не только спас меня из пучины отчаяния, ты на целый вечер сделал меня героям.

- Да здравствует Бенджамин, король булочек любви! – завопил кто-то. Чьи-то руки подняли меня в воздух и принялись раскачивать и подбрасывать, и я, наконец, рассмеялся тоже.

Эти булочки по-настоящему сплотили нас. Хотите верьте, хотите нет, но сейчас я уверен, что причиной тому стали вовсе не первосортная мука или свежие яйца. Мне неловко говорить об этом, но… они действительно были наполнены самой настоящей любовью. Она таилась в их пушистой сдобной мякоти, словно самая вкусная на свете начинка, и покрывала их, словно глазурью, хрустящей корочкой. М-м-м… Это были лучшие булочки в моей жизни. Хотя я и не попробовал тогда ни одной из них.