Сингапурский Гамбит

17. Будущее зовёт

А тем временем Кроу вёл расследование в Ботаническом саду и окрестностях.

Сэр Саймон Алистер добирался туда пешком, как и принято в Сингапуре. Путь быть долгий, в гору и по жаре. И хоть улицы выглядели очень европейскими («почти Италия», как отметил он про себя), он порядочно выбился из сил. А в молодости здоровье позволяло заниматься альпинизмом и употреблять джин бутылками...

Оккультист уже собирался поискать рикшу — но тут дома расступились, и за канавами и лопухами показались ослепительно-белые казармы Танглина. За ними — кованые чёрные ворота и пышные заросли.

В ботанических садах ему очень понравилось. Пальмы всех видов, невероятные цветы размером с ладонь. Прогуливался по аккуратным чёрным аллеям, прислушивался к чистой публике и размышлял. Он ещё в Лондоне решил, что святилища нового Эона должны быть окружены приятными прохладными садами, но только сейчас понял, как такие сады должны выглядеть. Это должны быть, разумеется, нерегулярные английские парки с искусно подделаной заброшенностью, уютными фальшивыми руинами и вот этими огромными цветами, хищными и разноцветными.

Для порядка он отыскал будочку администрации и спросил, не бывал ли здесь герр Кластерманн из отеля Бингли. Как оказалось, бывал. Он ботаник, собирает материалы о снотворных средствах. Нет, мы ничем не смогли помочь. Опиумный мак мы не выращиваем, у него цветы слишком бледные. А что касается туземных растений, то определение их свойств — дело времени. Вы же понимаете, у этих ласкаров в каждой деревне свой шаман, и у этого шамана своя медицина.

С горы Алма открывался чудесный вид а сельскую часть острова. Поля, две деревеньки с совершенно китайскими домиками. Дороги, мощёные красным песчаником, бегут среди зелёных лугов.

Покидать сад не хотелось. Но гонорар звал.

Кроу отправился осматривать дом покойного полковника Тирли.

Потребовался примерно час, чтобы его отыскать. Ученький особнячок с претенциозным арочным порталом стоял на холме, а вниз спускался сад. Над крышей — лёгкий дымок. Значит, кто-то есть.

Ворота были опечатаны. Сэра Саймона Алистера это, само собой, волновало мало.

Кроу поднимался по кирпичным ступенькам и размышлял. Здесь, поблизости от смерти, он очень остро чувствовал мрак и безнадёжность. Казалось, ещё вчера всё было хорошо и его итальянская вилла собирала на каждый ритуал всю мощь подступавшей новой эры. Словно маяк, поднималась она над бурными водами европейского оккультизма. Но несколько случайностей, трагических совпадений, которые никак не проявили себя во время гаданий — и маяк потушен. Теперь вокруг - мгла, а под ногами бездна.

Как пересечь бездну? Что нужно делать? Самые высшие посвящения не давали ответа. Не было проку ни от гаданий, ни от ритуалов, ни от заклинания духов. В Калькутте удалось раздобыть Лобсана и небольшой гонорар — но даже они не смогли пока помочь. Бездна оказалась слишком темной и глубокой даже для бывалых тибетских монахов.

Он поднялся на ту самую веранду, прошёл по полу в чёрно-белой шахматной плитке. Позвонил в дверь. Заглянул в окно — за стёклами не было никакого движения. Провёл пальцем по лёгкому столику. Пыль. Липкая, уличная. Его уже несколько дней никто не протирает.

Похоже, именно за этим столиком и рисовал злосчастный художник Киёаки Ёсида.

Сэр Саймон Алисте спустился по ступенькам и отошёл на несколько шагов. Дым продолжал подниматься, а в воздухе ощутимо пахло металлом.

Кроу обошёл дом. У задней двери скорчился старый бородатый китаец. Перед ним на костре булькал котелок с чем-то металлическим. От кателка разило алхимическим ядом.

- Здесь никого нет?- спросил Кроу, закрывая рот платком.

Китаец повернул к нему слезящиеся глаза.

- Все ушёл,- произнёс он,- Всё унёс.

Кроу был рад возможности ретироваться. Внизу, уже на дороге, он подумал, что его положение — ненамного лучше, чем у этого китайского мага. Заброшен на чужбину и убедился, что его искусство не особенно здесь и нужно.
Хоть в чём-то Ёсида не лгал. Особняк в его записках был описан безукоризненно. Другое дело, что толку от этой правды всё равно мало. И уже ясно, что искать в особняке другие рисунки — бесполезно. Если они там и были, контрразведка перерывла и простучала всё, что возможно.

В Бингли он вернулся очень удачно — к обеду. Монах уже ждал его на терассе. Кроу снял котелок с серьёзным, как у бегемота, лицом поднлся к Лобсану.

Они обсудили результты поисков. И сошлись на том, что выяснть удалось мало.

Показались валлийцы. Гвион усадил всех застол, а потом немедленно заявил, что у него вопрос к господину монаху. Керридвен разрешила, и мальчуган со скоростью ветра пронёсся по веранде к столику, где сидели наши герои.

- Это очень приватный вопрос,- заявил он сэру Саймону Алистеру,- я могу задать его только лично. Это касается посвящения.

Кроу был не в настроении спорить.

- Валяй, задавай. Можете отойти в отель, или к театру. Я всё равно узнаю,- тут он улыбнулся,- Можешь не сомневаться в моих магических способностях.

Гвион и Лобсан отошли. Пока их не было, Кроу заказал двойной обед и тройной сингапурский слинг. В этом климате вести расследование без коктейля было для него делом невозможным.

Это очень интересно — пить сингапурский слинг в двух шагах от места, где он и был изобретён. На вид и по первому глотку он похож на грейпфрутовый сок — и только потом язык чувствует тонкую струю алкоголя. Сейчас коктейль уже разошёлся по всему миру, его, наверное, даже в Москве пьют. Но именно здесь, в Сингапуре, на веранде отеля Бингли, он продолжает оставаться тем самым, неповторимым и настоящим.

Спустя пять минут монах и мальчик вернулись. У Гвиона было то особенное выражение лица, какое бывает, когда человек спрашивает о чём-то сложном и получает именно тот ответ, который ещё раньше угадал сам.