Сингапурский Гамбит

19. Смерть в Красном Тереме

- Простите, господин де ла Торре, у меня к вам вопрос. Вы позволите?- Лобсан сделал какой-то тибетский уважительный жест.

- Разумеется.

- Если я не ошибаюсь, в Мексике много католиков.

- Да. Но я к ним не принадлежу.

- Но вы всё равно можете знать. Скажите — как находят новое перерождение папы римского?

- А он и не перерождается. Он непогрешимый. Сразу фьють — и в раю.

- Это, наверное, не очень удобно. Каждый раз учить нового человека.

- А чему там учиться?

- Логике, классическим текстам, секретным ритуалам.

- Папе Римскому это знать уже не обязательно. У него для этого кардиналы предусмотрены.

- Наверное, неудобно готовить так много кардиналов. Только один из них станет папой.

- Неудобно, соглашусь. Но в Риме пока справляются.

Они спустились с моста Королевы и опять стояли перед разнокалиберными домиками Китайского Квартала. Чёрная вода воняла так сильно, что чувствовалось даже здесь.

- Камрады, я прошу вас кое о чём попросить,- мексиканец встал лицом к монаху и Гарри,- Это исключительно важные переговоры. Новая, революционная Мексика не может договориться с власть имущими. Поэтому приходится договариваться с народами. Весь мир смотрит с надеждой на нас и Россию. Вы понимаете?

Белая униформа Ли казалась ярким пятном на фоне теней вечернего города. Монах в тускло-оранжевой накидке был почти незаметен.

- Гарри, ты можешь купить для меня несколько книг?- сказал монах.

- Я могу ответить «да», но это не будет правдой. Скажите, какие книги вам нужны и я отвечу.

- Мне нужны учебники, пособия, сутры. Я собираюсь учиться японскому языку.

Гарри посмотрел с удивлением.

- Это... неожиданно.

- Неожиданно, что я хочу чему-то учиться?

- Неожиданно, что вам надо учиться. Вы кажетесь очень мудрым.

- Даже если бы я был мудрым, это не даёт знания всех языков.

- Вы думаете, что следы ведут в Японию.

Лобсан размышлял десять шагов.

- Нет, я думаю, что Япония здесь не при чём. Но если всё закончиться хорошо, мне придётся расследовать дела. Сэр Саймон Алистер делает долги намного быстрее, чем расследует.

- Как вы думаете, насколько опасно дело, в которое мы ввязались?

- Достаточно, чтобы кто-то попытался кого-то убить.

- Вы полагаете, что кто-то может попытаться убить вас?

- Да, меня тоже могут попытаться убить.

- А вы не боитесь этой смерти?

- Это не так страшно. Я не знаю ничего секретного, поэтому меня убьют быстро, без пыток. Расследование после моей смерти прекратится. Если меня убьют, то не придётся больше ничего расследовать. А значит, и японский язык не будет мне нужен.

Гарри остановился и посмотрел на монаха.

- А если кто-то попытается убить меня?

- Я сделаю всё, тобы этого не допустить,- без колебаний ответил Лобсан.

- Даже если вам придётся убить нападавшего?

- Да, именно так.

- Разве монах не даёт обет полного ненасилия?

- Для защиты можно. Чже Цонкапа разрешил.

Трёхэтажный, уже освещённый изнутри Красный Терем, с пологими крышами, фонариками, переходам и пристройками напоминал родовое поместье каких-нибудь уважаемых землевладельцев, которые сдают в аренду половину губернии. Но здесь, посередине города, этот изящный, лакированный, разросшийся лабиринт хранил только тайну. Из распахнутых окон и дверей доносилась по-европейски разудалая музыка, пусть и от классического китайского оркестра.

Из полутёмной прихожей их проводили в большой зал, где за низкими зелёными столиками уже полным ходом шла игра. Китайцы играли как и положено, жёлтыми лакированными костями. К услугам европейцев были колоды с напечатанными значками.

Гарри заметил Субботина. Тот сидел рядом с накрашенной китаянкой в облегающем красном платье. Одной рукой он решительно метал деревянные кости, а другой подливал себе зелёное пиво. И попутно успевал комментировать по-китайски.

Гимназист осмотрел зал внимательней, но не заметил среди европейцев ни знакомого белого мундира, ни чёрных усов. Блэра нигде не было. Впрочем, контрразведчик мог послать сюда своих агентов.

- Сюда, сюда.

Ещё одна по-европейски накрашенная китаянка отвела их к угловому столику, как раз перед резной перегородкой. Там уже дожидались два китайца — один в очках, а второй громила с когда-то сломанным носом. Они были в европейских костюмах, с застёгнутыми сорочками и тщательно подвязанными галстуками. Но костюмы были не из тех, что шьют на заказ. Это была фабричная одежда из магазина готового платья, которую одогнали под фигуру не выходя из примерочной.

Китаянка открыла коробку и смешала кости. Гарри и мексиканец сели напротив. Видимо, переговоры будут проходить за маджонгом.

Монах сел чуть поодаль, чтобы и видеть зал, и чуть-чуть наблюдать за игрой.

И вот игра началась.

Мексиканец что-то говорил по-английскии, иногда срываясь в испанский. Потом замирал, дожидаясь, пока Гарри Ли переведёт, незнакомые китайцы ответят, а Гарри Ли произнесёт ответ по-английски. Было заметно, что замирать ему нелегко. На каждой такой паузе он тяжело дышал, как паравоз, когда стоит на прогреве.

С каждой минутой его английский становился всё быстрее, а испанский слов — всё больше. Он помогал себе жестами, ронял свои кости, часто пропускал ходы. Иногда выдыхал и откусывал с деревянного шпажка жаренную криветку.

Гарри переводил на китайский. Как всегда, он говорил спокойно, холодным и отрешённым голосом. Все тональные изгибы, которых так много в китайском языке, казались в исполнении Гарри Ли не больше, чем завитками, которые выводит рука умелого каллиграфа.

Мексиканец и Гарри говорили настолько выразительно, что настроение китайцев уже было не угадать.