Синий эльф

Синий эльф

Гаспар закрылся в мастерской сразу, как вернулся с похорон жены.

Еда, приносимая матерью к дверям, оставалась нетронутой.

Матушка Патрис много раз стучала в закрытую дверь, пыталась докричаться, уговорить подумать о здоровье, вспомнить о дочери… Но Гаспар вышел лишь через семь дней, бледный, осунувшийся. Он протянул матери свёрток и слабым голосом попросил:

- Матушка, избавьтесь от этого! Не знаю, как это получилось, но у самого рука не поднимается.

Шатаясь, Мастер прошел в свою спальню и прямо в одежде рухнул на кровать.

Матушка Патрис развернула свёрток. В руках у неё оказалась самая красивая, но самая печальная игрушка из всех, что когда-либо делал Гаспар. Голубая кожа маленького эльфа будто светилась изнутри, синий костюмчик поблёскивал серебристой отделкой, а на щеках искрились хрустальные слёзы. Матушка ахнула – задал сыночек задачку! Как же такую красоту уничтожить?!

Покачав головой, Матушка Патрис отнесла Синего Эльфа в свою комнатку, посадила на подоконник и пошла готовить ужин.

Вернулась поздним вечером, когда уложила меленькую Агнес, перемыла посуду и поставила на завтра тесто. Матушке Патрис не спалось, поэтому она села вязать тёплые варежки внучке, нет-нет, да бросая взгляд на подоконник. При свете свечей Синий Эльф казался ещё печальнее, в какой-то момент Матушке показалось, что слёзы его не из хрусталя, и натекла их уже солидная лужа. Чем дольше Матушка Патрис смотрела на игрушку, тем крепче её саму тоска брала за сердце. Вспомнила супруга покойного – тоже Мастера Игрушек, что пал от рук лихих людей, и невестку-красавицу, сгоревшую в лихорадке, будто бабочка в камине, и внучку-сиротинушку при живом отце, и сына, увязшего в собственном горе… И вот уже по морщинистым щекам Матушки Патрис бегут горячие дорожки слёз, и нету сил их остановить.

Прорыдала Матушка Патрис до самого рассвета, чуть не забыла о том, что тесто нужно обмять. Спохватилась, накинула на Синего Эльфа полотенце и поспешила на кухню.

Раньше всех в городе свои лавки открывали зеленщик и молочник. Путь к ним пролегал через парк. Вот в том парке Матушка Патрис и усадила Синего Эльфа на скамеечку, а сама побежала по делам – некогда ей горевать да тосковать! Скоро Агнес проснётся, а каша ещё не сварена!..

Только Матушка Патрис скрылась за поворотом, как в аллее парка нарисовался мальчишка-продавец газет. Объёмная сумка тянула плечо, ветер щекотал коленку сквозь дыру на штанине, а в полупустом желудке прыгала корка хлеба. Но Петер улыбался утренним лучам солнца, скользящим по веснушкам на его щеках, воробьям, купающимся в пыли и петуньям, блестящим росой на клумбе. Мальчик насвистывал весёлую песенку, когда поравнялся со скамейкой, на которой сидел Синий Эльф. Петер принял, было, Эльфа за потерявшегося малыша, и выдохнул с облегчением, что это всего лишь игрушка.

Таких красивых игрушек у Петера никогда не было! И у его сестрёнки Катрин тоже не было: голубая кожа маленького эльфа будто светилась изнутри, синий костюмчик поблёскивал серебристой отделкой, а на щеках искрились хрустальные слёзы. Пока Петер разглядывал находку, солнце спряталось за облаками, а резкий порыв ветра поднял с дорожки пыль и бросил мальчику прямо в лицо. Проморгавшись, Петер поёжился, утёр заслезившиеся от пыли глаза рукавом рубахи и поправил лямку сумки, будто ставшей тяжелее.

- Должно быть, кто-то из господ забыл на прогулке! – подумал Петер. Оставлять такую дорогую игрушку на скамейке мальчик счёл неразумным, поэтому сунул Синего Эльфа в свою сумку и побежал торговать газетами.

Ближе к полудню в сумке остался только Синий Эльф и Петер поспешил в типографию сдавать выручку. Пробегая через парк, встретил маму на прогулке с Катрин и двумя девочками-воспитанницами. Хоть платьице на Катрин было совсем простенькое, а на близняшках – в кружевах и оборках, девочки искренне дружили, ссорились редко, а забавы и шалости придумывали по очереди.

- Мам! Вот, глянь, чего я на скамейке нашёл! Может ты или девочки на прогулках у кого-то такую видели? – с этими словами Петер протянул Синего Эльфа матери, чмокнул её в щёку и унёсся прочь.

Женщину с необычной игрушкой в руках сразу окружили все три пигалицы, враз затараторив:

- Покажите, Фель Мари!

- Дайте! Дайте посмотреть Фель Мари!

- Мама! Мама! Покажи, пожалуйста!

Фель Мари свела брови и покачала головой:

- Катрин! Разве так я тебя воспитывала? Таис! Клио! Разве так себя ведут приличные Фельмье? Что скажут ваши батюшка и матушка?

Девочки притихли, потупили глазки и сложили кисти рук в аккуратный замочек чуть ниже груди.

- Прости, мама!

- Простите, Фель Мари!

Ещё раз окинув всех троих строгим взглядом, Фель Мари развернула Синего Эльфа к девочкам лицом.

- Ах! – почти одновременно вырвалось у Катрин, Таис и Клио. Девочки никогда не видели такой красивой игрушки: голубая кожа маленького эльфа будто светилась изнутри, синий костюмчик поблёскивал серебристой отделкой, а на щеках искрились хрустальные слёзы.

- Фель Мари! Можно, мы оставим его себе? – спросила самая решительная Таис.

- Нет, Таис. Это – чужая вещь! Мы должны постараться вернуть игрушку хозяевам!