Синтраж Том 1

Глава 6. Кульминация

Ума плясал, уклоняясь от копья. Улыбаясь, он вновь и вновь уходил с линии атаки, наслаждаясь опасностью, наслаждаясь собственным превосходством. Уже не кровь — сама энергия в чистом виде струится по его венам, пульсирует силой и неуязвимостью. И то, что это было не правда, не имело значения: важен был только азарт, только битва, только свист плистурилового древка, движения противника и игра света на смертоносном наконечнике.

Копейщик двигался почти идеально: несмотря на травмы, он заставлял орудие вырисовывать узор за узором, удлиняя и укорачивая симбиотическое древко, готовое изогнуться по воле хозяина и поразить цель. Но цель не желала поражаться, то и дело избегая прикосновений смерти. Да, копейщик двигался почти идеально, но недостаточно быстро. Монах оказался быстрее. Быстрее копья, возвращающегося на исходную позицию, и этого было достаточно, чтобы приблизиться к врагу. Копейщик, как по учебнику, пытается разорвать дистанцию, одновременно укорачивая своё оружие, и во вращении ударяя по ногам противника. Ума просто принял удар на голень, тысячекратно набитую ударами о сталь, и хлёстко обрушил согнутые в фалангах пальцы на ключицу противника. Послышался мягкий хруст, и рука, державшая копьё, бессильно падает, выпуская оружие из пальцев. Ещё один молниеносный удар в челюсть — копейщик оседает безвольным грузом.

— Весёлое, весёлое начало отбора, — напевает Ума, уже теребя в руках сорванный браслет и наблюдая, как из-за угла появляется дрон-уборщик, — вот чем хороши бои в больнице.

Отбросив уже ненужный браслет поверженного участника, юноша садится, скрещивает ноги и пытается вернуться в состояние до отборочного сигнала.

***

За десять минут до этого

Покидать лечебную капсулу не хотелось, но было необходимо. Голова, ввиду большого количества болеутоляющих, была тяжёлой и замутнённой. Ума решил не переодеваться: так и пошёл в просторной больничной одежде, на ходу проверяя крепость сим-бинтов и разминая травмированные участки тела.

Он выбрал вестибюль. Больничный вестибюль был достаточно большим и с наличием путей для отступления. К тому времени как место было выбрано, руки монаха уже заканчивали заплетать косу, а к тому времени как заплели, редкие посетители покинули больницу, спеша как можно дальше от вестника раздора.

Сесть. Расслабиться. Увидеть бескрайнюю равнину. Вдохнуть долину цветов, нектара и росы. Почувствовать горы. Услышать лес. Погрузиться в очищающий тело океан. Спокойствие. Тишина. Гармония. Выдохнуть. Плавный вдох — диафрагма наполняется воздухом. Выдох — монаха окутывает невидимый кокон тепла и уюта. Вдох — клетки тела пропускают через себя энергию космоса. Выдох — его покидает страх, усталость, боль. Вдох — по телу пробегает лёгкий разряд. Выдох — блаженство лавиной накрывает организм. Вдох — энергетический кокон расширяется, охватывая окружающее пространство. Выдох — кокон уплотняется, насыщая силой и уверенностью. Вдох — почувствовать каждую клеточку тела. Выдох — воля, тело и разум связываются воедино.

Тело пульсирует с ощущением силы и здоровья, только раны на общем фоне чувств выделяются болезненной резкостью. Ума снимал пределы, установленные разумом, чувствуя, как пульсация усиливается, даруя новые и новые волны наслаждения. Пульсация сливается в единый поток здоровья, счастья и силы. Монах выбирает третье и, открыв глаза, становится воплощением силы. Потому что так надо. Потому что звучит сигнал.

А напротив уже стоит человек с копьём. Вероятно, тоже посетитель больницы, удачно встретивший другого участника.

Ума заговорил первый:

— Ты взял с собой в больницу копьё. Это вообще разрешено? О времена…

Копейщик явно не разделяет желания юноши поговорить. Потому что прыгает, позволяя своему оружию ударить без предупреждения…

***

Медицинский сектор станции опустел. Больница превратилась в место, избегаемое большинством участников и наблюдателей: она стала целью разрушительной силы, готовой сокрушить любую преграду на своём пути. Три человека в костюмах S ранга неуклонно приближались к месту назначения. Три чёрных тени неслись по станции, не обращая внимания на кого-либо кроме выбранной ими жертвы. Жертвы, что возомнила себя хищником.

В то же время одни из немногих, кто осмелился рискнуть и остаться — компания из девяти человек, что после лёгкого перекуса направилась непосредственно к зданию больницы.

И лишь один наблюдатель подмечал всё происходящее в этом секторе станции. Невысокий рыжеволосый мужчина — один из судей турнира «Ню Нова», считавший своей прямой обязанностью увидеть воочию всё, что приготовит для него этот отбор. Но даже он не знал, что в одном из вип-номеров станции за происходящим наблюдает человек в белом костюме…

***

Отбросив уже ненужный браслет поверженного участника, юноша садится, скрестив ноги, и пытается вернуться в состояние до отборочного сигнала.

Вдох — тело окутывает спокойствие. Выдох — болезненная пульсация ослабевает. Вдох — приятное покалывание вызывает улыбку. Выдох — покалывания сливаются в единый, всеохватывающий комок энергии. Ума спешит, но так надо. Шаги близко, почти бесшумные шаги уже в трёх секундах от начала боя. И не важно, что никто не увидит того, на что способно молодое воображение, главное, чтобы никто не почувствовал его результат.

Сидящий открывает глаза и видит всю ту же неизменную картину: всевозможные виды стульев вдоль стен, просторная зала и множество редко используемых информационных панелей. Шаги не спешат явить своего хозяина, а значит: кто-то уже здесь, скрывается в напряжённой тишине вестибюля.

Ума перекатом срывается с сидячего положения, позволяя иглам просвистеть мимо, хватает лежащее копьё и, изогнувшись в прыжке, посылает его в бесконечно долгий полёт. Стрелявший, выходя из тени, уклоняется от копья. Навскидку стреляет в ответ. Стреляет в пустоту. «Невозможно!» — проноситься у него в голове, когда руку охватывает боль, и тело взлетает в воздух. «Он бежал почти с той же скоростью, что и брошенное копьё», — теряя сознание, осознаёт стрелок.