Скала
Утреннее солнце осветило сначала верхушки самых высоких скал, постепенно залило светом леса, теснившиеся на склонах холмов и наконец снизошло в долины, пробуждая всё к чему прикасалось своими живительными лучами. Ваархх любил летние рассветы. Любил с того самого дня, когда впервые увидел великолепие восхождения огнеликого светила. А ещё, оно было надёжным. Когда солнце пряталось за тучами, он знал, что оно все равно там, на своём месте, оно неизменно, оно всегда с ним и никогда не оставит его.
Ваархх потерял счёт годам, счёт времени, и уже давно перестал считать скольких близких друзей потерял в его звёздной пыли. Потерял не в битвах, а просто потому что их забирало беспощадное время. Были среди этих потерянных и гномы, и эльфы, даже оборотни, очень редко драконы, а чаще всего это были обычные люди. Ему всегда было мало того краткого срока, что отводилось судьбой на совместный с ними жизненный путь. Кроме того, из-за своего несколько специфического характера, заводить дружеские отношения, не говоря уже о чем-то большем, ему было всегда очень непросто.
Эльфы, на его памяти одно время были довольно воинственны и даже участвовали в военных походах, пока не додумались отделиться от людей магическим куполом. После чего успокоились и теперь, вдали от суеты, мирно интриговали между собой. До них трудно было добраться, не то что с кем-то подружиться.
Гномы же, зная о необычайной тяге его рода к золоту и драгоценностям, интуитивно побаивались Ваархха, наверное, опасались за свои несметные богатства. Да и прятались они в своих подземных городах вообще от всего живого. Так что он не знал, живы ли его прежние приятели, и остался ли он у них в памяти.
А люди… Эх, люди! Одно с ними расстройство. Не успеешь привыкнуть, а они уже и… пропали. И словно этого им было недостаточно, они постоянно скандалили и что-то делили, сокращая свой и без того недолгий век. Частенько эти скандалы случались из-за золота. Конечно же золото имеет определённую власть. Он не по наслышке знал, что коварный жёлтый металл способен затуманивать разум и искажать видение, притягивать к себе как колдовской морок.
Но что в сущности такое, это золото? Лишь условная единица энергии, которую можно было обменять на примерно равное её количество, выраженное в других свойствах. Но вряд ли этот эквивалент энергии, сколько бы его не было, и в каком бы виде не выражался: в числе земель, коров, лошадей, чего-то съестного или увеселяющего, стоило даже одной жизни. Красивый, да! Приятно тяжёлый и тёплый, да! Но жечь и крушить за обладание им плодородную землю, лишать жизни? Зачем?! Нет, он никак не понимал людей. Но, возможно, он был и неправ…
Он поднял увенчанную «короной» голову и с затаённой печалью оглядел лесные просторы, широко раскинувшиеся перед ним, осторожно выдохнул, чтоб не сжечь случайным пламенем темно-зелёные верхушки вековых сосен, поднимавшихся к самому краю скалы, на которой он лежал. Лежал уже несколько лет переживая очередную свою потерю.
Ваархх пытался понять, что за смысл жить бесконечно долго, любить, дружить, если радость от этого процесса возможно растянуть всего лишь на несколько лет, а затем снова потеря?
«Наградили же боги привязчивой душой!» - подосадовал он на себя и тяжко вздохнул. Несколько искр зашипели в смолистой кроне ближайшей сосны, шурша посыпалась вниз на землю скукожившиеся от жара хвоя и хрупкие веточки. Запахло костром. Подтянувшись ближе, он заглянул за край обрыва. Там, далеко внизу, в сплошной зелени леса, все было спокойно…только слегка раскачивались ветви кустарника, потревоженные падением подпалённой шелухи. Отодвинувшись от края на прежнее место, Ваархх всмотрелся в горизонт…
С его скалы было видно далеко. Полоса бирюзового моря, теряющаяся в дымке серебристо-серого тумана и перистых облаков. Островерхие гряды заснеженных гор, обступающие плодородные долины, привольно раскинувшиеся внизу. Дерзко поблёскивающая в просветах между деревьями лента петляющей по низинам реки.
Стая птиц, поднявшаяся у входа в ближайшую долину, привлекла его внимание. Они кружили некоторое время над лесом что-то выясняя между собой и затем снова опустились в зелень чащи.
Один, снова один. Непрекращающееся одиночество. Конечно же к нему тоже можно привыкнуть. Но требовалось время. Время, чтоб научиться снова быть одному. Все знают, драконы не живут стаями. Они одиночки и общество кого бы то ни было им обычно не требуется. Но, бывают и исключения, к которому он и принадлежал.
Конечно у него был выход, он мог принять облик другого существа. Стать подобным человеческой расе. В человеческом обличии можно было жить какое-то время и с равным успехом обзавестись как друзьями, так и самыми настоящими врагами (своеобразный бонус, чтоб скучно не было). К слову сказать, своим врагам Ваархх никогда не мстил, он просто ждал. Проходило время, недруги сами находили обо что споткнуться и исчезали из его жизни. А чувство пустоты от их внезапного исчезновения быстро истаивало подобно тонкой льдинке в горячей ладони. С друзьями же расставаться ему было намного тяжелее, они никак не покидали памяти, возвращались в тревожных снах, и тогда… они вместе снова пировали, пели, любили, шутили и дурачились, смеялись от души и не только это...
Он снова горячо вздохнул, позаботившись отвернуться от деревьев к потемневшей от сажи скале, и раскалённый его пламенным дыханием камень теперь приятно согревал броню на животе и под лапами. В уютной полудрёме Ваархх продолжил свои размышления.
Зачем ему нужны были друзья? Наверное, чтоб согреть и обогатить собственную жизнь, подобную пустынным древним скалам высокогорья, где даже трава не может вырасти, где властвуют только ледяной ветер и вечный холод.
Он и не хотел бы ничего помнить о прошлом, слишком больно было понимать, что прошедшего не вернёшь, как и ушедших друзей и возлюбленных. И, в то же время, он страстно желал оставить в своей памяти те счастливые дни. Дни, щедро озарённые любовью и беззаботностью. Вспоминая, Ваархх словно возвращался в прошлое, заново проживал те дни и годы, и, оттого вновь бередил едва поджившие душевные раны. Порой ему приходило в голову, что это очень, странно мучить себя мыслями о былом и невозвратном. Но даже микстуры забвения, принятые в минуты отчаянной тоски, не помогали. С его способностью к регенерации, сколько бы он этих микстур не принимал, раньше или позже он все вспоминал, и мучительно сладкая пытка начиналось по новой. Единственным спасением от этого был применяемый им принцип «клин клином». Коль уж невмоготу ему было существовать в одиночестве, следовало чем-то занять свою душу.
Под его скалой пролегала старая торговая дорога, по ней иногда проезжали всадники и повозки, сопровождаемые вооружённой охраной. Чуткий к малейшим колебаниям окружающего мира, Ваархх и сейчас уловил дальний топот конских копыт и скрип тяжёлых тележных колёс, позвякивание металла. Не зря кружили над лесом обеспокоенные птицы. Кто-то двигался через его долину. Можно было бы поохотиться, хотя бы ради интереса. Но было лениво. Он не хотел ни есть, ни пить уже много месяцев. Мысли о безвозвратных потерях, о счастливом и ярком прошлом снова преследовали его, не давая ни малейшей возможности от них отстраниться, портя аппетит к чему-либо. Но пора встряхнуться, не засыпать же снова на десятки лет фактически превратившись в одну из здешних скал?
Тяжело поднявшись с налёжанного места, огромный чёрный дракон потянулся, разминая занемевшие мышцы. Тряхнул крупной гребнистой головой, во все стороны полетела земля и мелке камушки, осевшие на его броне за несколько лет неподвижности. Ноздри окрасились оранжево-жёлтым отблеском магического пламени. Сузились в узкую чёрную полоску вертикальные зрачки в красной радужке глаз. Дракон совершенно по кошачьи выпустил острые блестящие когти и со скрежетом провёл ими по своей жёсткой «лежанке», легко как глину взрывая и кроша гладкую поверхность камня и оставляя глубокие борозды в скальной породе. Расправил мощные кожистые крылья, взмахнул ими пару раз, ловя и всем существом ощущая воздушные и энергетические потоки… Лес под скалой зашумел, принимая на себя тугую волну воздуха, ударившего по листве от этих взмахов. Туча каких-то мелких птах с заполошным гомоном прыснула во все стороны, уносясь прочь от опасного места. Ваархху захотелось взреветь, подняться в небо и оттуда прокричать на весь мир о своей силе и власти, полоснуть стеной огня по горным склонам, выжигая свою роспись, окрасить тихий день сизым дымом и алыми языками пламени!
Но… сдержался, чтобы не спугнуть караван, бредущий по долине где-то далеко внизу.
Пристальным взором окинул Ваархх раскинувшееся перед ним огромное величественное пространство, глухо шумящий под ветром тёмный лес, далёкое море, высокое голубое небо в облаках, и …обратился человеком. Скромно одетым темноволосым человеком.
Глубоко дыша человек долго смотрел вдаль, затем прикрыл свои серые со смешинкой глаза и улыбнулся навстречу тёплому ветерку, озорно растрепавшему его волосы по плечам и игривыми поцелуями ласкающему лицо.
Широко раскинув руки, словно стремясь обнять весь мир, человек подошёл к самому краю обрыва и ни секунды не сомневаясь, ступил вперед, проваливаясь сквозь кроны древних сосен в зияющую пустоту. Несколько коротких мгновений безмолвного полёта вниз, треск ломаемых ветвей...близкая земля и…тишина… удара он не успел ни услышать, ни ощутить.
***
Он медленно открыл глаза, перед ним колыхались травинки, по ним ползали букашки, быстро перебирая тонкими конечностями рыжий муравей деловито тащил по земле коричневатую сдвоенную хвоинку. Сверху что-то посыпалось…застучало по спине, потом он услышал шум листвы…жужжание насекомых, пересвист птиц… вдохнул сырой землистый запах, отдающий свежей сосновой смолой, мхом и хвоей, почему-то лошадью и нагретой на солнце кожей амуниции. Внутри что-то захрипело, собственное дыхание? Он моргнул, а когда повернул голову под щекой зашуршало. Его взгляд неожиданно упёрся в аккуратные желтоватые копыта лошади, и рядом чьи-то основательно запылённые кожаные сапоги. Замер, удивляясь, откуда они тут взялись в этой траве? Чуть погодя понял, что кто-то стоит над ним … Лежать было странно, словно его придавили чем-то к земле, но спокойно, в голове не было ни единой мысли. Он попытался приподняться… это ему удалось с трудом. Едва удерживая равновесие, он все же как-то встал на ноги. Голова кружилась и все вокруг было непривычно сжато и ограничено, словно он смотрел на мир через узкую длинную трубу.
Наконец он смог сосредоточиться и поднял взгляд на молчаливого обладателя запылённых сапог. Это был человек, он держал под уздцы темно серого в яблоках коня и внимательно всматривался в стоящего пред ним…, тоже… человека, затем спросил:
- Как вы себя чувствуете? Вам помочь?
Он хотел сказать, что все нормально и уже открыл было рот, но понял, что едва в силах двинуться и едва слышно произнёс:
– Да. Нет… В порядке, - прислушался к себе и уточнил. - Наверное, все же не в порядке…
Тут он снова запнулся, осторожно ощупал себя руками где мог достать, попутно стряхивая приставшие к одежде сухие листики, хвою и землю, повертел головой, осматриваясь кругом и в удивлении прошептал:
- Я, кажется… не помню… Совершенно ничего не помню! – и ошеломлённо уставился на молодого человека с тревогой смотревшего на свою изрядно потрёпанную находку, чей растерянный взгляд, ссадины на лице и руках, взывали о помощи.
Неброская удобная для верховой езды одежда, никакого намёка на багаж и оружие, наводили опрятно одетого путника на мысли о какой-то случайности или непредвиденном обстоятельстве. Найденный им парень был молод и наверняка опытен в путешествиях, раз в одиночку отправился через эти дикие долины.
- Наверное вас лошадь сбросила, и вы сильно ударились при падении, – предположил он. - Вам сейчас нельзя одному оставаться, здесь совершенно дикие места и вполне возможно, что какие-нибудь хищные твари водятся. Уже вечереет, а до ближайшего жилья ещё изрядно отмотать надо, а вы ещё и голову расшибли, вам бы раны промыть и перевязать. Так что поедемте с нами.
Чуть погодя сердобольный путешественник, оказавшийся хозяином этого торгового обоза, уже сидел в удобной повозке подле своего нежданно обретённого попутчика, и заботливо придерживал его на ухабах, иногда покрикивая на возницу, чтобы тот ехал аккуратнее. Его надёжно привязанный конь, рысил позади чуть поодаль, иногда догоняя повозку и толкаясь мягким храпом в плечо хозяину, с любопытством косил выразительным темным глазом на его попутчика.
Караван из десятка купеческих телег уверенно продвигался по полузаросшей, но достаточно удобной дороге, все дальше и дальше от величественного скалистого утёса, на котором, как поговаривали старики, издревле жил свирепый дракон. Но кто теперь верит этим сказкам?
05.01.17