Сказ о Настасье-красе, длинной косе

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Сказка про Настасью-красу, длинную косу

Жила-была на свете девица, Настасья-краса, длинная коса. Ну, ко времени
нашего рассказа уже не совсем девица, а ежели совсем правду, то и не
девица вовсе. Как да там что у ней и с кем не сладилось, это нам неведомо,
да и не об том речь.

В тридевятом царстве, кромешном государстве правил царь Кощей, большой
охотник до баб да девок. И ликом не страшóн, и богат очень, но наследников
он иметь не мог, а поэтому, али по какой другой причине, жениться да семью
заводить он не желал.

 Но, как мы говорили, до баб охоч был, да и бабы и девки тоже не прочь
сами у него погостить: не злой, не скупой, одаривал богато, в неволе не
держал. Правду сказать, царю Кощею большего труда стоило бабу из дворца
выжить, чем во дворец заманить.

Вот и Настасья-краса была его полюбовницей.

Настасья с Кощеем-то тайно встречалась. Было ей дано колечко волшебное,
как хотел ее царь Кощей возле себя видеть, так колечко нагревалось, и
стоило повернуть его на пальце, как оказывалась девка во дворце Кощеевом.
Настасья, хоть и краса, но дурой не была, понимала, что Кощей-то и хорош
как жених есть, но не про ее, Настасьину, честь.

А замуж-то охота. Да не просто абы за кого, как за того ж кузнеца Вакулу, к
примеру. Настасья за царя аль за царевича, да наследного, замуж хотела.
Тут, как говорится, ничего не получается у того, кто ничего не делает.
Вот прознала девка, что у одного царя, что сам в летах преклонных, есть три
сына, и все неженатые.

 Нанялась она во дворец чернавкою. Ходит, двор метет, палаты моет да
присматривается.

Старший-то сын у царя дюже умный был, рассудителен да расчетлив. Решила
Настасья, что не про ее долю тот жених.

Второй сын был не шибко умен, но корыстен и тоже не дурак вовсе.

Рассудила Настасья, что и с таким мужем счастья не будет.

Ну а третий сын — прям загляденье: лик как солнышко, кудри золотые, нраву
доброго, не склочного, сажень косая в плечах, да и умом недалек. То что
надо.

 Вот тем временем озаботился царь женить сыновей во что бы то ни стало! Но
сыновья-то тоже переборчивы оказались, и эта не та невеста, и та не годится!
Вспылил царь и объявил свою волю: чтоб вышли, значит, три добра молодца
царевича на двор царский да пустили стрелу, куда глаза поглядят. Куда чья
стрела упадет, там и сватать тому царевичу невесту.

Настасья-то, конечно, знала о том и во дворе вовсю крутилась. Да кто
внимание обращает на чернавку-то?

Вот стали царевичи из лука стрелять. Старший сын, что поумнее, давно уже
приглядел себе невесту из рода хорошего, боярского, белую, пригожую, но
бедную приданым. Вот и пустил стрелу старший царевич прямиком на
знакомый боярский двор.

Второй сын, как мы и говорили, корыстен был и пустил он стрелу во
купеческу слободу. Ему все равно было, на чей двор стрела упадет, главное,
чтоб невеста с деньгами управляться умела да счет-грамоту знала.

А младший царев сын хотел стрелу тоже в городище пустить, куда ни попадя,
но, во-первых, лучник он был так себе, а во-вторых, Настасья-то не зря по
двору крутилась, подтолкнула царевича под руку, и улетела стрела в
недалекий лес. Да на само болото.

Вздохнул царевич Иван — так его звали — и пошел стрелу свою искать.

А Настасья-краса, длинная коса, вперед него огородами в лес. Стрела-то
царевича такая же из колчана у него давно уж украдена была и своего часа
дожидалась. Еще были крадены и платочек, и шапка, и еще кое-чего: мало
ли что там еще царь бы вздумал, но пригодилась стрела.

 Итак, побежала Настасья вперед царевича аккурат по тропке: явно царевич
пойдет — с тропки не свернет, прибежала прям на болото.

Лягушку там быстро поймала, колечко приметное с яхонтом ей на лапку
надела, травой задние лапки спутала, чтоб лягушка не ускакала никуда,
стрелу царевичеву рядом воткнула и в кусты спряталась. Ждет.
Вот выходит к болоту Иван. Видит — сидит лягушка с его стрелой. Да не
простая лягушка! Кольцо с самоцветом на лапке сверкает!

Ну, Иван-то не совсем дурак, стрелу быстренько из кочки вынул да хотел
быстро ноги сделать, еще не хватало позориться с лягушкою, засмеют же!
Но не тут-то было. Говорит вдруг лягушка человеческим голосом (Настасья-то
недаром в кустах пряталась):

— Не бросай меня, Иван-царевич! Я твоя жена нареченная! Не бросай, а то
беда будет!

А Иван ей в ответ:

— Если я тебя возьму, еще побольше беда будет! Только жабы-жены мне и
не хватало, и так все смеются, неучем да дураком кличут!

А лягушка, то есть Настасья из кустов, свое гнет:

— Не бросай меня, Иван, знать, так боги рассудили, надобно тебе меня взять.
В жены.

Глянул Иван на лягушку:

— Да как я тебя в жены возьму! Ты ж это, лопнешь!

Тут засмеялась лягушка смехом девичьим, то Настасья над царевичевым
выводом потешалась, понравилась ей его простота бесхитростная
!
— Ах, Иван-царевич, — молвит, — я не простая лягушка, а заколдованная
царевна!

— А чем докажешь? — спросил Иван.

— А ты отвернись! — говорит лягушка. — Да не подсматривай.

Иван честно отвернулся да стал маковки елей рассматривать. А Настасья тем
временем из кустов вышла, платье поправила, лягушку в платочек спрятала,
перстенек на палец надела. И стоит красавица, в шелка да жемчуг убрана.

Кощей-то не скупился на подарки.

— Ну, поворачивайся, Иван-царевич, — говорит она ему таким голосом, что
паралитик встанет да повернется.