Сказ про то, как Емеля цвет лазоревый искал

Сказ про то, как Емеля цвет лазоревый искал

В то давнее время, когда мир Божий был наполнен лешими, ведьмами да русалками, когда реки текли молочные, а берега были кисельные жил-поживал да горя не знал Емеля со своею матушкой. Детина он был знатный: косая сажень в плечах да рост исполинский да кудри русые до плеч да васильковый цвет глаз. Одним словом, молодец молодцем. Только одно печалило: был он ахти ленив да все лежал на печи, в носу ковырял, затылок чесал да мух считал.

Попросит, бывало, мать:

- Сходи, Емелюшка, воды принеси.

А он в ответ:

- Неохота, матушка.

В другой раз:

- Наколи дров, сынушка.

А он в ответ:

- Так зима еще не наступила, авось переждем.

И вот с этим-то авось прожил он немного-немало до срока, когда мать его слегла. А случилось это так.

В ту пору студеная погода была. В деревне соседи давно дровами запаслись, сена заготовили впрок, припасов, а Емеля все на щуку свою надеется. Скажет, бывало, по щучьему велению, по моему хотению, и любое его желание исполнится. Но, видно, то ли щуке надоела Емелина лень, то ли иное что приключилось, да только перестало работать слово заветное. И пришлось Емеле самому за дровами в лес тащиться, да воду носить, да избу топить. Как-то повстречал он в лесу старичка седого, беззубого, убогого, в ветхом зипунишке. А у Емели кафтан расписной да шуба соболья да шапка знатная не хуже царской будет. И вот просит Емелю старичок, чтоб пособил ему в божьем промысле, из-под белого снега достал ему цветок лазоревый.

- Да как же это я сделаю, дурья твоя башка, - отвечает со смехом Емеля. – Цветы-то давно уже отцвели. Откуда ж ему-то цвету-то взяться?!

Емеля было принялся ворон считать и гонять, что кружились вокруг, но вдруг старик сказал:

- А ты сам смекни-ка, как старую женщину, мать свою, не жалеть да в непогоду посылать да по дому хлопотать заставлять да пироги с ватрушками печь для утробы твоей. Вот, бедной, пришлось ей и слечь…

- А ты по чем об матери моей знаешь? – хлопая глазами, спросил Емеля.

- Да Макошь шепнула да птица моргнула да сокол взметнул да путь повернул.

- Ничего не пойму.

Взял Емеля топор и хотел было к дому вернуться, да старичок не пущает, все научает:

- А щуку пока ты не беспокой. Устала она от доли людской… И слово не станет работать заветное, пока загадки не разгадать.

- Какой загадки?

- Что за цвет лазоревый под снегом хранится и где летает царь-птица… Во сне твоем отгадка тебе. Но коли сам не отгадаешь, сюда на третий день приходи да шубу свою захвати. Вот, смотри…

Повернулся Емеля, а от старичка и след простыл, будто и не было его вовсе.

И поплелся Емеля домой. Пришлось ему самому и печь топить, и кашу варить. А мать в сенцах лежит да вздыхает и ничего из лекарств ей, бедной, не помогает. И спит она вроде и вроде не спит, да только не встанет, на сына не поглядит.

А как, бывало, матушка пела! Чуть свечеряет, сынишку качает да приговаривает:

- Спи, родной, бережет твой покой сыра мать-земля да я.

И вот снится Емеле сон. Видит он женщину, с прялкой в руках. Прядет она нити, сплетает в узоры причудливые, замысловатые. А рядом с ней две дочки стоят. Одна косо на него смотрит, а другая улыбается.

Проснулся Емеля и не знает, сон ли это был или явь. Да разгадать не может он, кто это.

В другую ночь снится ему иное диво. Женщина с серпом серебряным, а на голове ее венец лазоревый, и вроде из-за ее спины коса виднеется. И вдруг ярким пламенем наполняется пространство, и сама она как огнь становится трепещущий. Испугался Емеля, проснулся в поту. Видно, несдобровать ему. Тот старик, которого в лесу повстречал, с вороньем беду накликал.

И как разгадать загадку ему? У матери не спросишь, безмолвна она, не пробудить ее ото сна.

И в третью ночь (не пошел Емеля в лес) еще больше приснилось ему чудес. То ворон летит, то вепрь путь преградит, то медведь ему кажется, то Богородица явится. А еще страшнее то, что щука с ним знаться не хочет.

Проснулся Емеля да кинулся к речке кликать свою рыбу заветную. Долго ли - кротко ли прождал он у берега, уж иней на ресницах проступил. Емеля зябнуть стал. Появилась щука. Рассказал он ей свою беду. Выслушала щука со вниманием, да ответила:

- Уж был ты Емеля куда ленив, но по доброте твоей и старанию, по щучьему моему велению, исполнялись любые твои прошения. И терем у тебя есть, и шуба, и шапка, да пришла за тобою Макоши прялка. А прядет она тебе иную долю, потому как закопал свою ты волю. В тебе вера была и сила да теперь ожидает могила. Старика напрасно ты обидел, нагрубил ему и не только ему одному. Он на страже стоит да мир хранит да всякому путь правый указывает да всему живому приказывает.

Заплакал тут Емеля, зарыдал.

- Я такого отродясь не видал. Он цвет лазоревый просил достать, а где ж его-то, что ли, под землею взять? Сказал загадку мне какую… Вот теперь ничего я не пойму…

Щука же ему в ответ:

- Отправляйся снова в лес, поклонись же низко старику и скажи ему, что видел ты во сне…