Сказание ковыля серебряного

Глава 1

Меч разрубил воздух и вошёл в плоть. Чеканные пластины на плече не спасли от заточенной стали. Ярка чувствовала, как лезвие замедляет движение, погружаясь всё глубже. Она дёрнула рукоятку на себя. Если меч застрянет в этом теле, то не отразить следующий удар. А он не заставил себя ждать. Справа кочевник в лисьих мехах, поверх плотной рубахи замахнулся на неё кривой саблей. Она как месяц на небе сверкнула своим серпом, завораживая красотой изгиба. Смертельная красота стали, Ярка отражает её приближение, еле успев выдернуть меч из тела, оседающего к её ногам врага.

Поверженный кочевник падает, и только сафьяновый сапожок Ярки отталкивает его в сторону. Нужно оставить пространство для манёвра. Итак, всё поле в телах людей и коней. Уже и не разберёшь где кочевники, а где её дружина. Только по одежде и можно определить — богатый мех лис, песцов, соболей — это кочевники, а где кафтаны с золочённой вышивкой и камнями драгоценными — это свои.

Бой длится с восхода солнца. Сейчас оно в зените, опаляет лучами рубище, иссушая кровь, окрашивая её из алой в бурую.

Отбив удар справа, Ярка видит мчащихся на неё трёх всадников. Кочевники родились в седле, как про них говорят, и в этом Ярка не сомневается. Всадники крутят в руках сабли, а кони под ними скачут, управляемые лишь силой мысли, так как поводья брошены на их шеи.

Успев метнуться в сторону, Ярка подобрала второй меч. Теперь она вооружена двумя и замирает, отсчитывая секунды приближения всадников. Сначала мимо неё проносится первый кочевник. Он свешивается с седла и обрушивает на Ярку всю силу удара. Княжна падает на колено, но отбивает удар и даже видит струйку алой крови на крупе коня. Коня жалко, да не виноват он, целилась не в него, но видно меч отскочил.

Второй всадник налетает как ураган, и уже нет памяти о раненом коне и сожалений. Откинув серебряную косу назад, чтобы не мешала, Ярка рубит с размаху и серп сабли с кистью руки отлетают в сторону, обрызгивая каплями крови лицо княжны.

А рядом уже третий кочевник, который на полном скаку спрыгивает с коня прямо на княжну, сбивая его с ног. Они катятся и уже не разобрать где кто. Чёрный мех лисы смешался с лазоревым с золотой вышивкой кафтана Ярки. Её меч отлетает ещё при падении, а второй бесполезен, когда противник придавливает тебя всем весом к земле. Рука находит рукоятку клинка, и только по расширившимся зрачкам в узких глазах кочевника княжна понимает, что клинок пробил сердце. Она скидывает с себя вмиг потяжелевшее тело, её камзол в пятнах алой крови, но солнце слишком горячо, и вскоре, эта кровь останется на лазоревой ткани парчи бурым пятном.

— Княжна!

Крик выдёргивает из секундного провала в созерцании обагрённого кровью клинка в руке и обдаёт как ледяной водой. Она так и остался для них «княжной» княгиней они её не признают. Даже сейчас, когда жизни гаснут на этом поле, и даже сейчас её называют «княжной». Ярка хотела поставить наглеца на место, да не до этого только. За холмом поднимается пыль, а это значит на них летит конница. Сколько там кочевников сотня, две, пять? Кто их считает, они как песок — бесчисленны.

— Княжна, — подбегает запыхавшийся Мирап, вехнич — командир сотни, — всадники — кешхеты, — он показывает на холм, на который Ярка уже насмотрелась, а сейчас обводит взором поле боя, — уходить нужно. Проиграли мы этот бой. Останемся — всех порубят.

— Командуй Мирап отступление, — тяжело даются эти слова, но взгляд натыкается на окровавленное лицо с глазами смотрящими в небо. Кажется этот из дружины, она ещё сегодня утром видела. Шутки бросал, лицо водой умывал, фыркал как конь, а сейчас лежит в небо смотрит уже навечно. — Пусть раненых подберут, не оставляем своих!

Кивнув, Мирап звучно кричит, а Ярка, обтерев кинжал об рукав, подбирает меч. Ищет глазами Багрянца. Сердце тревожно замирает, неужели убили? Столько с ним прошёл конь её верный. Ах, нет, жив, вдали ходит, с поднятой головой.

Звонко свистнув, всунув в рот два пальца, княжна видит как конь с красным отливом гривы срывается с места и скачет к ней. Несколько размашистых темпов галопа и Багрянец уже рядом. Ярка хватает пробегающего коня за луку седла, и оттолкнувшись от кровавой земли, вскакивает на Багрянца. Тот как будто и не почуял веса всадника, так и продолжает лететь, перескакивая через туши коней, завалы из людей унося Ярку из этого побоища.

В глаза бьёт отблеск солнца. Такое бывает, когда его луч касается чеканной поверхности доспехов кочевников. Проследив этот отблеск, Ярка видит и того, кто ослепил её. Тагархан, без сомнения он. Восседает на вороном жеребце, который как статуя стоит и даже не шелохнётся. У ног коня огромная собака, белая шерсть которой аж слепит глаз. Рядом всадники, держащие стяги, тревожно рвущиеся на ветру. Чёрный мех одежд Хана под чеканными доспехами лежит на крупе коня. Высокая шапка с таким же мехом и чеканка защитных пластин. Рваные пряди смоляных волос спускаются до луки седла. Рука Тагархана держит повод, а другая лежит на рукоятке сабли. Из-под меха шапки видны глаза. Ярке кажется, что они смотрят на неё. Хотя расстояние большое, но она чувствует этот взгляд.

Тагархан поднимает руку в кожаной перчатке с чеканкой, указывая на княжну, и десять кочевников вмиг пускают своих коней с места в карьер.

Видно Хан захотел трофей, но вот у княжны нет планов украсить его копьё своей головой. Она пришпоривает Багрянца, а тот увеличивает махи галопа, как вторую силу в себе открывает.

Эта погоня была бы обречена, но наперерез мчится дружина из десяти всадников и Ярка тянет поводья на себя. Он разворачивает Багрянца, опять пуская его в галоп.

Ворвавшись на полном скаку в рубище между его преследователями и дружиной, Ярка бьёт мечом. Злость затмевает разум — неужели Тагархан думал так просто получить её голову? Теперь он получит своих воинов, порубленных ей.

— Степной Хан, — рядом с Тагарханом его верный Узул командир Чёрных всадников, прискакал и придерживает коня, чтобы тот стоял смирно, хотя после скачки это тяжело. Конь раздувает ноздри, фыркает и топчется, приплясывая, — послать ещё воинов? — показывает на бой кочевников с дружинниками.