Сказание о городе Энтэль

Сказание о городе Энтэль

Все действующие герои, кроме исторических персонажей, не имеющих прямого отношения к повествованию, являются плодом воображения автора. Любое совпадение с реальными людьми или событиями - случайно. Автор не преследовал цели разжигания межнациональной, социальной, межконфессиональной, либо иной другой розни.

Сказание о городе Энтэль

Повесть

Глава 1

Казахстан, Алматинская область.

Тяжелое южное солнце давило на голову, сжимая ее в своих жарких объятьях. Пыльная панамка промокла насквозь. Канату казалось, что еще немного, и он упадет в обморок. Из последних сил, он вновь поднял свою кирку и со злостью вонзил ее в сухую, спрессованную пыль. Острие вошло в земную плоть с глухим стуком. Канат опустил руки, и они моментально повисли тяжелыми, бесполезными плетями. Он рухнул на землю, прямо на дне ямы, которую сам же и вырыл.

Молодой выпускник исторического факультета Московского государственного университета Канат Иманкулов был, пожалуй, самым дерзким соискателем кандидатской степени на своем потоке. Он увлекся историей еще в детстве, и никто так и не смог объяснить, откуда у мальчика столь нетрадиционные увлечения для его помешанной на материальных ценностях семьи. Канат действительно мало походил на своих родителей. Мама была домохозяйкой и, по совместительству, главным казначеем в доме, а папа был, ну или, по крайней мере, считал себя, воротилой бизнеса. У него была сеть шиномонтажных мастерских по всему городу.

Когда в семье встал вопрос о выборе профессии, сын алматинского «Рокфеллера» поразил отца своим упрямством, настаивая на истфаке, и тот, наконец, не выдержал. Все же одна общая черта у родителя и чада нашлась – нежелание отказываться от своих идеалов. Так отпрыск нувориша Иманкулова стал студентом главного ВУЗа страны, в которой Канат успел пожить всего пять лет. Потом были долгие месяцы разлуки и редкие полеты в Москву к вечно занятому учебой и какими-то исследованиями сыну.

Канат продолжал сидеть на сухой земле, разминая налившиеся тяжестью руки. Он пошарил в кармане пыльной робы и достал измятую пачку «Сильвер Блю». Не сразу заработала запыленная зажигалка. Только с десятой попытки легкие заполнились столь необходимым табачным дымом, перенасыщенным канцерогенными смолами. Докурив, Иманкулов в очередной раз проклял свою вредную привычку, потому что ему страшно захотелось пить. Вода во фляжке давно нагрелась, а до ближайшего запаса живительной влаги идти было слишком далеко. Историк сплюнул желтую табачную слюну и заставил себя встать.

После третьего захода Канат уже не долбил мертвую землю, а лишь изредка простукивал ее. Он собирался заканчивать работу и отправляться в лагерь (где его наверняка уже дожидались остальные участники экспедиции), как вдруг, отшлифованный до блеска наконечник кирки издал необычный для здешней почвы стук с переходом в звон. Молодой ученый, забыв про усталость, упал на четвереньки и руками принялся расчищать путь к своей находке. Уже через минуту стало ясно, что, скорее всего, это был не просто большой камень, который с годами полностью поглотила сухая земля этих мест.

- Серег! – изо всех сил заорал историк. – Серега!

Никто не отозвался. Тогда Канат полез за старенькой «Нокией», которую всегда брал с собой в экспедиции.

- Але, да! – бодро ответил вызываемый абонент.

Иманкулов мысленно чертыхнулся, отметив дурацкую привычку собеседника произносить сразу две формы начала телефонного разговора.

- Ты где? – разволновавшемуся Канату было не до формальностей.

Повисла пауза.

- Але, Серега, ты че не слышишь? Ты где говорю?!

- Работаю.  – Был ответ.

«Все-таки в моей стране живут самые удивительные люди на свете! – мысленно резюмировал Канат. - Когда ты хочешь спросить у человека, где он находится, нередко можно узнать что он делает».

Впрочем, сейчас было не до исследований особенностей манеры общения соотечественников.

- Серега, давай двигай ко мне, я тут, кажется, кое-что нашел.

Вместо ответа тот, кого называли Серега, отключился. Бросать трубку, получив для себя нужную информацию, было характерной чертой приятеля Иманкулова. Серега вообще редко уделял внимание второстепенным деталям разговора. При этом что именно является второстепенным, а что нет, он для себя определял сам.

Через десять минут скопившуюся кучку окурков «Парламента» пополнили два серых фильтра «Кента», удачно испортив единство вкуса и доминирование одной марки. Свою последнюю сигарету Канат выкурил, когда ждал Серегу, поэтому первым делом выпросил у друга очередную дозу никотина, и лишь потом кивнул на торчавший из земли плоский камень.

По правде сказать, археолог из Каната Иманкулова был никакой. Для него раскопки были чем-то вроде хобби. Хотя он и ездил каждое лето в различные экспедиции, ему еще не приходилось становиться свидетелем какой-либо сенсационной находки, а уж тем более, найти что-то самому. Потому он и решил сначала показать свой камень более опытному в археологии другу - чтобы ничего не испортить.

С Серегой он познакомился во время учебы в Москве. Близких по духу молодых людей свели друзья. Он тоже увлекался древностью, но скорее как любитель. Когда Иманкулову вдруг выпал шанс возглавить собственную экспедицию, сразу же позвонил ему. В прошлом году Серега вместе с группой волонтеров отрыл где-то в Сибири обломки керамической посуды. Предполагалось, что артефакты могли принадлежать жителям полумифического древнего города. И хотя доказать существование городища тогда не получилось, единомышленники оценили эту попытку высоко. Именно об этом искателе сибирского Карфагена и вспомнил Канат, комплектуя группу для проведения раскопок.