Сказания Трофоры

Глава 3

Это же просто рука. Не такая уж и
большая цена за твою жизнь
Рыжеволосый Шанкс
One Piece

Сквозь полузакрытые веки лучи утреннего солнца всё же достигли моих глаз. Я тут же несколько раз моргнул, протёр глаза, открыл их и уставился в небо. Я лежал посреди лодки, широко раскинув руки и ноги. Небо слегка розовело в рассветных лучах. Сейчас было где-то восемь или девять часов утра. Время в этом мире тянулось как-то медленнее, чем в том, откуда я пришёл. Сутки казались длиннее раза в два. Я не умел точно определять время по положению солнца, но мог приблизительно понять, который сейчас час. Но такую значительную разницу между длительностью суток я никак не мог не заметить. Да, поначалу  я ничего подобного не видел. Но за время нашего морского путешествия успел понаблюдать за всем процессом смены дня и ночи. Частично, конечно.
                Случилось это той же ночью, когда мы угнали лодку у двух незнакомцев. Прошлой ночью. Стоило нам отойти от маяка на приличное расстояние, как Дари заверил меня, что пора бы уже отплывать в море поглубже, ибо нужды скрываясь от лучей маяка за мысом, за которым располагалась верфь, больше не было. После же, когда опасность обнаружения миновала, мы преспокойно отправились в сторону Отомы. Софита уже спала, когда мы выбрались в открытое море, а Дари продолжал работать вёслами, хоть уже довольно часто тормозил и клевал носом. Вскоре я сам отправил его спать. Мы гребли так долго, чтобы  как можно дальше и как можно быстрее уйти от берега и там уже расправить паруса. Так я и поступил, когда Дари отправился в каюту. Я размотал узлы и установил парус. Мачта дьявольски громко скрипела, но, входя постепенно в такт с шумом воды, создавала несколько романтичную и даже баюкающую атмосферу. В этой атмосфере я даже не успел удивиться тому, как легко мне удалось понять, каким образом ставится парус, хотя я ни разу этим не занимался.
                Тогда-то и наступило время наблюдений. Ветер, конечно, был попутным и нёс нас прямиком к стране тропических лесов. Как говорила Софита, в Отомаранэ огромное количество лесов, усеянных высокими деревьями, густыми кустарниками, мхами и прочей растительностью. С толстых ветвей свисают лианы, по которым то и дело шастают всяческие представители местной фауны. Для человека, который впервые сам выбрался в открытое море и никогда не видел своими глазами других стран и материков, Софита описывала незнакомую ей природу весьма детально. Хотя, для принцессы такие знания были более, чем естественными. И в тот самый момент, когда мои друзья уснули, я решил расслабиться, отдать управление лодкой спокойному ветру и взглянуть вокруг. Возможно, никого из моих товарищей не удивила бы открывшаяся перед моими глазами картина, но я в тот момент широко раскрыл рот. Небо было усеяно звёздами. Сперва я даже подумал, что нахожусь вовсе не в открытом море, а в каком-нибудь гроте, своды которого покрыты драгоценными камнями, сияющими в темноте. Ночное небо светилось. Светилось всеми оттенками белого. Оно будто бы превосходило по размерам привычное для нас Земное небо. К слову, мысль о том, что оно и вправду больше, не покидало меня на протяжении всей оставшейся ночи. Тогда, на реке, я точно так же, словно впервые, увидел такое небо. Хотя, уверен, ясного звёздного неба наяву мне лицезреть не приходилось. Теперь же, имея ещё больше времени, чтобы детально его рассмотреть я вновь убедился в том, что этого неба я не видел даже на картинках в интернете. Многие уверены в том, что так сходу определить различие между теми или иными вещами можно только в том случае, если наблюдаешь их регулярно и привык к ним. У меня дома не было такой возможности. Привыкнуть к звёздному небу над головой, думаю, для многих жителей привычной мне Земли — роскошь. Однако я видел его, в интернете, в учебниках, но видел. И точно могу сказать, что это никак не может быть тем же небом. С того момента, как солнце ушло за горизонт, прошло очень много времени. Мы успели вступить в поединок с принцем Огненной империи, сбежать, залатать раны, дождаться, пока двое незнакомцев отремонтируют лодку, угнать у них эту лодку, скрыться из поля зрения маяка и уйти на приличное расстояние от берега. А огромный рыжеватый диск спутника этой планеты, который я никак не мог назвать Луной, едва пересёк половину небосвода. Не уверен, сколько времени прошло. Сейчас, когда адреналин отступил окончательно и напускная бодрость постепенно утихала, я заметил, что в сон меня клонит знатно. Словно я не ложился около полутора суток. Хотя целиком не прошло даже одних. Это навело меня на мысль и разнице во временном промежутке, в который укладываются местные мне сутки и сутки тут. Это другая планета и другая вселенная. Может случиться, что она больше как минимум в половину, чем наша Земля. Это должно было вызвать у меня проблемы с восприятием действительности, если подумать ещё немного. Сила притяжения, с которой я упорно боролся у себя дома, толкаясь ногами от земли, тут должна отличаться от привычной мне. Но, если я могу понимать местный язык, может быть и местная гравитация для меня не так страшна. Может быть Система помогает мне адаптироваться и привыкать в разы быстрее?
                За всю ночь я испепелил взглядом всё звёздное небо. Глядя на него я начинал как-то лучше думать. Мне вдруг захотелось понять, могу ли я отключить систему и попробовать жить без неё. Она хоть и помогает, но как-то разграничивает меня, делает моё тело больше похоже на машину, которая сама к себе прикручивает новые детали. Каким бы был этот мир, если бы Система не помогала мне в нём жить? Захотел бы я остаться в нём? Я рассуждал об этом вплоть до той поры, когда диск спутника начал спускаться к горизонту. Меня жутко клонило в сон. Устав сидеть, я лёг на спину и уставился в звёздное небо, продолжая любоваться им и изучать его. Но сон накрыл меня с головой меньше, чем через десять минут.

                Медленно поднявшись, я сначала сел, положив руки на согнутые колени, а после поднялся на ноги. Подойдя к борту, я плеснул себе в лицо холодной, солёной водой. Заряд бодрости прошёл через моё тело, став небольшим стимулятором. Я окончательно проснулся. Оглядевшись по сторонам, я понял, что ни впереди, ни сзади не было видно суши. За ночь неторопливые потоки ветра отнесли нашу лодку довольно далеко от берегов Акиры – страны песков. Я и сам никогда до этого не выходил в море. Стоять на качающейся на волнах лодке для меня было почти что в новинку. Но к этому, как оказалось, можно довольно быстро привыкнуть. С прошлой ночи оставалась только одна проблема, ставшая актуальной только сейчас. Мой живот, как и животы моих товарищей, был пуст. Он предательски урчал, говоря о том, что с минуты на минуту начнёт переваривать сам себя. Я заглянул в каюту, где спали Софита и Дари. Кроме двух спящих тел в комнатке лежала небольшая стопка дров и пара мешков, пока неизвестно с чем. В углу стояла небольшая, чёрная, стальная конструкция. От неё вверх тянулась труба, выходящая из крыши лодки. Сверху её закрывал широкополый конус, оставляя между собой и трубой небольшой просвет. Печь. Даже я, не знающий ничего о местной инфраструктуре, понимал, что не на каждой лодке можно было бы обнаружить печь. Так что в этом плане нам повезло ещё больше, чем мы думали.
                Медленно, еле слышно, шагая по каюте, я подошёл к первому мешку. Софита и Дари лежали в левой части комнатки, а печь с мешками стояла в правом углу. Можно было не опасаться того, что я их разбужу. Я развязал рукой один мешок. Он был полностью набит какой-то черепицей, похожей на ту, которой покрывают фасады крыш. Я опустил в мешок руку и вынул из него одну такую черепицу. Это оказалась ракушка. Весьма большая и твёрдая. Я никак не мог понять, зачем этим ребятам в лодке такое количество этих ракушек. Но они их явно не есть собирались. Их можно было бы продать по прибытии в Отому, но вряд ли они кому-то пригодятся. Однако, хоть какие-то деньги с них выручить можно. Во втором мешке меня ждал уже более приятный сюрприз. Он был на половину пуст, однако в нём лежали кое-какие продукты. Пара кусков хлеба, несколько овощей, травы и приправы. Я взял мешочек какой-то травы и понюхал. Тут же моё лицо исказилось в гримасе отвращения.